Гефион (фонтан)

Фонтан Гефион (дат. Gefionspringvandet) — фонтан возле гавани в Копенгагене. Скульптурная композиция фонтана изображает скандинавскую богиню плодородия Гефион с четырьмя быками. Фонтан расположен в парке Лангелиние недалеко от фортификационного сооружения Кастеллет.

Легенда

Фонтан создан по мотивам предания из Эдды, согласно которому король Швеции Гюльфе обещал Гефион, женщине из рода Азов, в дар столько земли, сколько можно вспахать на четырёх быках за одну ночь. Гефион превратила в быков четырёх своих сыновей, рожденных от великана, и они провели такую глубокую борозду, что отрезали от Швеции большой кусок земли, названный Гефион островом Зеландия. На месте, где раньше была Зеландия, по легенде, образовалось озеро Lögrinn. Согласно поверью, этим озером является крупнейшее шведское озеро Венерн, по форме действительно напоминающее Зеландию.

История

Фонтан был преподнесён в дар городу Фондом Carlsberg в честь 50-летия со дня основания пивоварни. Изначально планировалось построить фонтан на главной площади Копенгагена перед зданием ратуши, но потом было решено возвести его на теперешнем месте. Скульптурная композиция была создана датским скульптором Андерсом Бундгордом (Anders Bundgaard) в 1897—99 гг, а резервуар и постамент были закончены в 1908 году. Впервые фонтан был запущен 14 июля 1908 года. В 1999 году начались реставрационные работы, и фонтан заработал снова только в сентябре 2004 года.

См. также

• Фонтан плодородия

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Гефион (фонтан)

Отрывок, характеризующий Гефион (фонтан)

После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.