Гросси, Томмазо

Томмазо Гросси (20 января 1791 — 10 декабря 1853) — ломбардский поэт и писатель, родившийся в эпоху правления австрийцев в Ломбардии.

Родился в Беллано около озера Комо. Получил степень в области права в Павии в 1810 году и оттуда отправился в Милан, чтобы сделать там юридическую карьеру, но австрийские власти, сомневаясь в его лояльности, мешали его карьерному росту, вследствие чего Гросси всю свою жизнь был простым нотариусом.

Подозрения властей в отношении него лишь усилились, когда он написал на миланском диалекте стихотворение La Prineide, в котором он ярко описал трагическую смерть Джузеппе Прины, главного казначея империи, которого жители Милана, подстрекаемые австрийскими агитаторами, разорвали на куски и протащили по улицам города в 1814 году. Стихотворение, будучи анонимным, был сначала приписано знаменитому поэту Карло Порта, но Гросси вскоре добровольно признал себя его автором.

В 1816 году он опубликовал две других поэмы, написанных также на миланском диалекте, — La Pioggia d’Oro и La Fuggitiva. Эти поэмы обеспечили ему дружбу с Порта и Мандзони, и три поэта образовали нечто вроде литературного триумвирата поэтов-романтиков. Гросси воспользовался популярностью своих стихов на миланском диалекте, чтобы попробовать начать писать стихи на литературном итальянском, в который он стремился ввести элементы реализма, приведшие к таким успехам его ранних поэм, и в этом он, как считается, преуспел, написав поэму Ildegonda (1814). Затем он написал эпическую поэму, озаглавленную I Lombardi alla prima crociata, работу, которую Манцони упомянул с восхищением в своей новелле I Promessi Sposi. Эта поэма, которая распространялась по подписке (1826), достигла такого успеха, какого не достигало ни одно другое итальянское стихотворение в XIX веке. Пример Манцони побудил Гросси написать исторический роман о Марко Висконти (1834) — произведение, которое содержит элементы исторического повествования и глубокий пафос. Чуть позже Гросси опубликовал легенду в стихах, Ulrico e Lida, но после этой публикацией прекратил свою поэтическую деятельность. После женитьбы в 1838 году он продолжал работать в качестве нотариуса в Милане до своей смерти.

Библиография

• Ignazio Cantù: Vita de opere di Tommaso Grossi. Milano, 1853.
• Raffaele Sirri Rubes: Opere poetiche. Tommaso Grossi. Napoli: Rossi, 1972.
• Marco Visconti: Tommaso Grossi. Milano: Arcipelago Ed., 1994. (Letteratura italiana 17). ISBN 88-7695-113-X
• Aurelio Sargenti (Hrsg.): Carteggio 1816 - 1853. Tommaso Grossi. Milano: Centro Nazionale Studi Manzoniani [u.a.], 2005. ISBN 88-87924-87-2.

• Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из одиннадцатого издания энциклопедии «Британника», перешедшего в общественное достояние.

Отрывок, характеризующий Гросси, Томмазо

– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.