Данченко, Алексей Евгеньевич

Алексей Евгеньевич Данченко
Награды:

Алексей Евгеньевич Данченко (09 (22) марта 1904, город Ялта Таврической губернии, теперь Автономная Республика Крым — 1 октября 1983, город Одесса) — выдающийся деятель Советского торгового флота и государства, Капитан дальнего плавания, генерал-директор 3-го ранга, начальник Государственного Черноморского Морского Пароходства, Герой Социалистического труда, кавалер 3-х орденов Ленина, других правительственных наград, депутат Верховного Совета СССР 5—8-го созывов, депутат Верховного совета УССР 2-го созыва. Член Ревизионной комиссии ЦК КПУ в 1952—1954 и 1961—1966 годах. Член ЦК КПУ в 1966—1976 годах.

Биография

Родился в Ялте в семье моряка. Его отец — Евгений Иванович плавал на судах торгового флота боцманом. В 1919-м году oкончил ремесленное училище, получив квалификацию слесаря-механика.

В том же 1919-м году, добровольцем вступил в Красную Армию. В составе 1-го Крымского Интернационального полка участвовал в освобождении Крыма от белогвардейской армии.

После демобилизации из армии, с 1921 года по 1931 год, работал кочегаром и матросом на судах Совторгфлота.

В 1925 году стал членом ВКП(б).

В 1925 году, будучи председателем судкома на пароходе «Батум», обеспечивал тайные переправки из греческого порта Пирей в СССР семи болгарских революционеров.

С 1931 по 1934 год, окончив судоводительский факультет Одесского морского техникума (вечернее отделение), плавал штурманом на судах Черноморского пароходства.

В 1934—1938 годах плавал капитаном пароходoв («Терек», «Ингул», «Красногвардеец») и теплохода «Максим Горький». С 1938 года — начальник Новороссийского порта. В 1939 году — начальник комиссии по закупке судов Наркомата внешней торговли СССР, работал в Великобритании. С конца 1939 года — заместитель начальника Одесского порта, а затем уполномоченный Наркомата внешней торговли СССР по Одесской области.

Война застает Данченко в Одессе. Его личная боль и горе — на т/х «Ленин» погибает его дочь. В живых остались только маленький сын Серёжа и жена — Надежда Алексеевна, и несколько людей бывших на борту судна.. С 1941-го по 1943-й год Данченко командир водных перевозок. С начала — штаба Черноморского ВМФ (г. Севастополь), затем Каспийской военной флотилии (г. Баку) и вновь Черноморского военно-морского штаба (г. Москва). Принимал участие в боевых операциях в Севастополе, Новороссийске и Керчи.

В марте 1943 года — откомандирован в распоряжение Наркомфлота и назначен начальником Махачкалинского порта.

С сентября 1944 года — первый заместитель начальника Советского Дунайского пароходства.

С декабря 1945 года — начальник Одесского порта.

В мае 1949 года А. Е. Данченко возглавил Черноморское пароходство и работал в этой должности до 1953 года, когда был назначен начальником Главного Управления флота и портов южного бассейна.

В 1953 году заочно окончил эксплуатационный факультет Одесского Института Инженеров Морского Флота.

В 1954 году А. Е. Данченко — начальник главного управления движения и эксплуатации флота и портов ММФ, член коллегии Министерства Морского Флота СССР.

С 1956 г. и вплоть до выхода на пенсию (1972 г.) — начальник объединенного Черноморско-Азовского морского пароходства (сухогрузного, наливного, пассажирского) — Государственное Черноморское Морское Пароходство Министерства Морского Флота СССР. Под руководством Алексея Евгеньевича ГЧМП вышло на позиции крупнейшей государственной судоходной компании мира — около 600 торговых судов, 18 портов, более 100,000 работников. Суда пароходства заходили в 273 порта 75 стран. В начале 1970-х гг. 60 проц. внешнеторговых перевозок СССР приходилось на долю Черноморского пароходства.

В декабре 1957 году по его инициативе и под его командованием началось сооружение четвёртого грузового района Одесского порта, из которого в условиях постоянной заботы А. Е. Данченко вырос Ильичёвский морской торговый порт. Для повышения престижа Ильичевска Данченко перевел туда одно из крупнейших управлений пароходства — управление международных линий. Хотя последующие руководители пароходства отменили это решение Алексея Евгеньевича, оно успело сыграть свою роль в истории Ильичевска.

Кроме жилья для моряков, Данченко выступил инициатором строительства в Ильичевске различных объектов для подразделений пароходства — филиала промкомбината для обслуживания судов, специализированных складов с железнодорожными подъездами для службы материально-технического снабжения, больницы моряков, специализированных мастерских для ремонта контейнеров и здания для бассейновой санэпидстанции.

По инициативе Данченко прокладывается трамвайная линия от Черноморки до Сухого лимана в районе Бурлачьей Балки, строится новая шоссейная дорога по самому короткому пути из Одессы в Ильичевск — через Таировский массив. В Ильичевске сооружается железнодорожная платформа и устанавливается регулярное пригородное железнодорожное сообщение с Одессой. Для сохранения кадровых специалистов судостроителей несостоявшегося судостроительного завода, по его указанию на новой площадке на Сухом лимане строится крупнейший в бассейне современный судоремонтный завод — база ремонта растущего флота пароходства. Данченко добился, чтобы в директивы партийного съезда Советского Союза к пятилетнему плану развития народного хозяйства внесли пункт о строительстве на Сухом лимане крупного морского порта. В те времена такая запись была дороже любых денег и лимитов.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 августа 1960 года за выдающиеся успехи, достигнутые в деле развития морского транспорта, начальнику Государственного Черноморского Морского Пароходства Данченко Алексею Евгеньевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

В 1967 году на базе Черноморско-Азовского морского пароходства были созданы дополнительно три новых пароходства — Азовское, Новороссийское и Батумское.

А. Е. Данченко оставил заметный след в истории не только отечественного, но и мирового торгового флота. В частности он первым предложил и опробовал загружать нефтеналивные танкеры зерновыми грузами или сахаром-сырцом на обратном пути во избежание холостых пробегов. Этот метод англичане позже назвали «русским»,

который широко используется на морском транспорте во всём мире.

По инициативе А. Данченко хозспособом были построены также порты Белгород-Днестровский, Мирный (на оз. Донузлав). Учитывая перспективы развития морского хозяйства, Алексей Евгеньевич оформил весь район Григорьевского лимана как портпункт Одесского порта, а потом добился строительства самого крупного на Чёрном море порта «Южный».

В памяти работников пароходства, одесситов А. Данченко остался как заботливый хозяйственник. По его распоряжению при ЧМП был создан мощный строительный трест, силами которого в Одессе было возведено сотни больших и малых объектов: жилые дома для моряков и портовиков, пять школ, две больницы, пять поликлиник, множество детских садов, яслей, детских оздоровительных лагерей, гостиница, стадион, межрейсовая база моряков и др.

В 1971 г. коллектив ЧМП был награждён орденом Ленина

С 1972 года на пенсии — персональный пенсионер союзного значения.

Алексей Евгеньевич Данченко имел 21 правительственную награду.

Почётный работник Морского Флота СССР.

Мощнейший портовый комплекс из четырёх современных морских портов — прекрасная память о блестящем создателе и выдающемся руководителе Черноморского морехозяйственного комплекса.

Алексей Евгеньевич Данченко — участник встречи ветеранов Партии и Труда в ЦК КПСС в Москве в августе 1983 года.

Скончался 1 октября 1983 года в Одессе, где и похоронен на 2-м кладбище.

Памятник А. Е. Данченко установлен в городе Ильичёвск (Украина) и названа улица его именем. В Одессе на домах, где он жил и учился установлены мемориальные доски.

Награды

• Герой Социалистического Труда (3.08.1960)
• Три ордена Ленина
• Орден Октябрьской революции
• Два ордена Трудового Красного Знамени
• медали

Литература

• Депутаты Верховного Совета СССР 8-го созыва. — М., 1970.
• Украинская Советская энциклопедия, второе издание. Том 3. — К., 1979.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=12925 Данченко, Алексей Евгеньевич]. Сайт «Герои Страны».
•  (укр.) [www.port.odessa.ua/index.php/ua/istoriya/nachalniki-portu/10890-danchenko-oleksij-evgenovich Данченко Олексій Євгенович]

Отрывок, характеризующий Данченко, Алексей Евгеньевич

– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.