Делмер, Сефтон

Сефтон Делмер

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Денис Сефтон Делмер (24 мая 1904, Берлин, Германская империя — 4 сентября 1979, Ламарш, Эссекс, Великобритания) — британский журналист и пропагандист, более всего известный своей так называемой «чёрной» антинацистской пропагандой в годы Второй мировой войны.

Родился в Берлине в семье профессора английской литературы в Берлинском университете, имевшего австралийское происхождение, и с рождения считался британским подданным, хотя до пятилетнего возраста говорил только по-немецки. После начала Первой мировой войны его семья была интернирована, а в 1917 году репатриирована в Великобританию. Образование получил в берлинской гимназии, школе Святого Павла в Лондоне и Линкольн-колледже в Оксфорде, где изучал филологию. После окончания университета некоторое время работал свободным журналистом, после чего поступил на работу в редакцию газеты Daily Express, возглавив её берлинское бюро. Часто бывал в Германии, где подружился с нацистом Эрнстом Рёмом и благодаря его посредничеству стал первым британским журналистом, взявшим в 1930 году интервью у Адольфа Гитлера. В 1933 году перешёл во французское бюро Daily Express. Активно освещал события Гражданской войны в Испании и вторжения Германии в Польшу в 1939 году.

После возвращения в Великобританию Делмер работал некоторое время в немецкой службе BBC, в сентябре 1940 года был завербован PWE (Political Warfare Executive) для организации радиопередач на немецком языке в стиле «чёрной пропаганды», что стало частью психологической войны Великобритании против Германии. Концепция передач состояла в том, чтобы всячески подрывать авторитет Гитлера и НСДАП, маскируясь формально под ярого сторонника нацизма. Усилиями Делмера было создано несколько вещавших подобные передачи радиостанций.

После окончания Второй мировой войны Делмер стал старшим корреспондентом Daily Express по освещению международных событий и оставался на этой должности до 1959 года, пока не был уволен. После этого он отправился в Ламарш, где провёл остаток жизни, написав несколько томов автобиографию, пьесу про Гитлера и ряд других книг.

Отрывок, характеризующий Делмер, Сефтон

– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…