Денежная иллюзия

Денежная иллюзия — термин, описывающий склонность людей воспринимать номинальную стоимость денег, а не их реальную стоимость, выражающуюся в покупательной способности. Иначе говоря, большинство людей больше обращают внимание на цифровой номинал денег, хотя важны количественные соотношения при покупке товаров. Это заблуждение вызвано отсутствием самостоятельной ценности фиатных денег, реальной ценностью которых есть их возможность обмена на товары и услуги, а также возможность платить налоги.

Неологизм «денежная иллюзия» был предложен Джоном Кейнсом в начале XX века. На эту тему в 1928 году Ирвинг Фишер написал книгу «The Money Illusion».

Эльдар Шафир (англ. Eldar Shafir) и другие авторы считают, что денежная иллюзия влияет на экономическое поведение по трем основным направлениям:

• Жёсткость цен. Денежная иллюзия считается одной из причин, почему номинальные цены меняются очень медленно, даже если инфляция уже вызвала рост реальных цен или расходов.
• Контракты и законодательные выплаты не индексируются с учётом инфляции так часто, как можно было бы рационально ожидать.
• Общественное мнение, официальные и популярные средства массовой информации отражают некоторую путаницу о реальной и номинальной стоимости.

Денежная иллюзия может также влиять на представления людей о результатах. Эксперименты показали, что люди, как правило, воспринимают как несправедливое сокращение номинального дохода приблизительно на 2 % без изменения цен на товары. Но при этом рост на 2 % номинальных доходов при одновременной инфляции в 4 % считают справедливым. Хотя эти два варианта экономически почти эквиваленты. Кроме того, денежная иллюзия приводит к тому, что номинальное изменение цен может повлиять на спрос, даже если реальные покупательные соотношения остались неизменными.

См. также

• Поведенческая экономика

Отрывок, характеризующий Денежная иллюзия

В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.