Драгобете

Драгобе́те (рум. Dragobete) — персонаж румынского фольклора, сын Бабы Докии.

Традиционный праздник, посвящённый Драгобете, празднуется в Румынии и Молдавии 24 февраля и является аналогом дня святого Валентина. В древности считалось, что в этот день начинается весна, просыпается природа и обручаются птицы, а человек должен участвовать во всеобщей радости. В мифологической традиции Драгобете больше похож на Эроса или Купидона, чем на католического святого Валентина. Этот образ был перенят у древних даков, для которых он был покровителем животных. Румыны преобразовали его в покровителя любви.

24 февраля в румынских сёлах обычно был большой праздник. Считалось, что тот, кто участвует в этом празднике, будет на целый год избавлен от болезней, в первую очередь от лихорадки, а Драгобете принесёт хозяевам изобилие в этом году. В этот день говорили: «Драгобете целует девушек» (рум. Dragobetele sărută fetele).

Юноши и девушки в этот день встречались перед церковью и шли в лес собирать первые весенние цветы. На юге Румынии, в жудеце Мехединци, существовал следующий обычай. Девушка возвращалась из леса бегом. Её должен был преследовать полюбивший её юноша. Если он догонял девушку, а она тоже была влюблена в него, то она должна была поцеловать его на виду у всех. Считалось, что теперь они помолвлены. Таким образом во время праздника выяснялось, какие свадьбы будут будущей осенью.

Старые люди в этот день тоже были заняты, они приносили в жертву животных, так как считалось, что благодаря этому увеличится количество свадеб. Чтобы быть любимыми целый год, женщины должны были дотронуться до мужчины из другого села. Девушки вечером собирали последние остатки снега, который называли «снегом фей». Вода из этого снега использовалась в течение года как средство для сохранения красоты и для любовных заклинаний.

Отрывок, характеризующий Драгобете

– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.