Дубенский, Александр Николаевич
| Александр Николаевич Дубенский | |
 | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Дата смерти | |
| Принадлежность | |
| Звание | |
Александр Николаевич Дубенский (30 августа 1850 — 29 января 1913) — генерал-лейтенант, член Опекунского совета Ведомства императрицы Марии, помещик Пензенской губернии.
Биография
Родился 30 августа 1850 года. В 1855 году пожалован в пажи. В пажеский корпус поступил в 1865 году. 12 июля 1868 года из камер-пажей произведен корнетом в кавалергарды. В 1872 году произведен в поручики, а в 1874 году в штабс-ротмистры. С 25 августа 1876 года по 25 мая 1879 года командовал 4-м эскадроном.
В 1876 году произведен в ротмистры, а 30 марта 1878 году в полковники. С 3 июля 1880 года по 2 апреля 1881 года заведывал хозяйством. В 1883 году командирован в Дармштадт для поздравления принца Александра Гессен-Дармштадтского с пятидесятилетием службы. 12 мая 1885 года назначен адъютантом Великого Князя Михаила Николаевича.
30 августа 1890 года произведен в генерал-майоры, с зачислением в запас гвардейской кавалерии. В течение 1891 года прикомандирован к 1-й гвардейской кавалерийской дивизии. В 1895 году командирован в распоряжение командующего войсками Варшавского военного округа. 1 апреля 1896 года назначен командиром 1-й бригады 11-й кавалерийской дивизии.
14 ноября того же года перемещен на должность командира 2-й бригады 4-й кавалерийской дивизии. С 29 апреля 1897 года по 2 марта 1899 года командовал лейб-гвардейским гродненским гусарским полком, когда назначен командиром 2-й бригады гвардейской кавалерийской дивизии, с зачислением в списки лейб-гвардии гродненского полка.
17 мая 1900 года назначен командиром 1-й бригады 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. 30 января 1902 года назначен начальником 2-й кавалерийской дивизии, с производством в генерал-лейтенанты. 31 марта 1905 года назначен начальником 1-й гвардейской кавалерийской дивизии. 10 февраля 1907 года назначен почетным опекуном. Скончался 29 января 1913 года.
Источники
- [dlib.rsl.ru/viewer/01003548858#?page=637 Пажи за 185 лет : Биогр. и портр. бывших пажей с 1711 по 1896 г. / Собр. и изд. О. фон Фрейман]
- [dlib.rsl.ru/viewer/01003966998#?page=283 Сборник биографии кавалергардов]
- Сергей Владимирович Волков Генералитет Российской империи: энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II, Том 1 стр 481
Напишите отзыв о статье "Дубенский, Александр Николаевич"
Отрывок, характеризующий Дубенский, Александр Николаевич
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
