Еремеев, Дмитрий Владимирович

Дмитрий Владимирович Еремеев
Род деятельности:	строитель
Дата рождения:	22 октября 1919(1919-10-22)
Место рождения:	Купино, Томская губерния, РСФСР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Дата смерти:	1995(1995)
Место смерти:	Тольятти, Россия
Награды и премии:

Дми́трий Влади́мирович Ереме́ев (1919—1995) — советский строитель, главный инженер «Куйбышевгидростроя», заслуженный строитель РСФСР, лауреат Государственной премии СССР.

Биография

Родился на станции Купино (ныне — районный центр в Новосибирской области).

В 1941 году окончил 6-месячные курсы по подготовке общевойсковых командиров при военной академии химической защиты имени К. Е. Ворошилова. Во время Великой Отечественной войны Еремеев служил начальником химзащиты 1003-го стрелкового полка 279-й Лисичанской стрелковой дивизии. С июня 1942 года на фронте, сражался на Калининском, Юго-Западных фронтах, в дальнейшем освобождал Крым и Прибалтику

В феврале 1943 года принимал участие в штурме Ворошиловграда, где в ходе атаки уничтожил до 8 немецких солдат и офицеров и подавил пулемёт противника. За проявленные смелость и решительность старший лейтенант Еремеев был награждён орденом Отечественной войны II степени. 2 марта 1943 года был ранен в ногу.

30 мая 1945 года капитан Еремеев был награждён орденом Красной Звезды: «За образцовое выполнение боевых заданий».

После окончания войны вышел в запас, поступил в Омский сельскохозяйственный институт, который закончил в 1949 году по специальности «гидромелиорация» с дипломом инженера-гидротехника. В том же 1949 году Дмитрий Владимирович возглавив Омский асфальтобетонный завод, а через год стал инженером в Омском отделении «Главсельэнерго».

В 1951—1953 года Дмитрий Еремеев работал инженером-гидротехником на строительстве Цимлянской ГЭС. В 1952—1956 гг. Еремеев работал в тресте «Куйбышевгидрострой» старшим инженером, зам. главного инженера, начальником производственного отдела района водосливной плотины на строительстве Куйбышевской ГЭС. С 1956 по 1959 год Еремеев работал главным инженером Шлюзового строительного района, заместителем главного инженера СМУ левого берега, стал начальником СМУ-6 на строительстве Куйбышевской ГЭС. За успехи при строительстве ГЭС Еремеев был награждён орденом Ленина.

В дальнейшем работал на строительстве заводов в Тольятти. При строительстве здания цеха завода Трансформатор под руководством Еремеева были внедрены в практику строительства сборный железобетон и предварительно напряжённые железобетонные конструкции, что привело к значительной экономии и сокращению сроков строительства. За эту работу Д. В. Еремеев был награждён большой серебряной медалью ВДНХ СССР в 1963 году.

2 июня 1964 года Д. В. Еремеев был назначен главным инженером «Куйбышевгидростроя». Уже спустя два года он был награждён орденом Трудового Красного Знамени за внедрение сетевого планирования и поточного-скоростного строительства.

В 1970 году Дмитрию Еремееву было присвоено звание «Заслуженный строитель РСФСР».

Принимал активное участие в строительстве «КуйбышевАзота» и завода синтетического каучука, за что в 1971 году был награждён вторым орденом Ленина. В 1974 году за строительство Оренбургского нефтеперерабатывающего завода Д. В. Еремеев был награждён третьим орденом Ленина. На строительстве ВАЗа при содействии Еремеева было применено строительство чистых бетонных полов из тяжелых и поризованных смесей, наливных перегородок, столбчатых фундаментов в вытрамбованных котлованах.

За строительство АвтоВАЗа Еремеев стал лауреатом Государственной Премии СССР в 1980 году.

На посту главного инженера КГС Еремеев находился до 1987 года. На протяжении 20 лет избирался депутатом Куйбышевского и Тольяттинского горсоветов народных депутатов, был членом бюро Тольяттинского ГК КПСС.

На доме, где жил Дмитрий Еремеев, ныне установлена мемориальная табличка.

Семья

Супруга Еремеева Антонина Александровна родилась в 1920 году в Петропавловске Североказахстанской области. В 1942 году окончила Омский медицинский институт, преподавала в эвакуированном в Омск Ленинградском военно-медицинском училище имени Щорса. В 1948—1951 годах работала врачом-ординатором и заведующим отделением в омском эвакогоспитале № 1494.

Сопровождала супруга в его переездах по стране: в 1951—1952 годах работала заведующей городским отделом здравоохранения в Цимлянске, затем работала в Ставрополе-Тольятти, где в 1972 году стала главным врачом Комсомольской больницы. Выбиралась депутатом Комсомольского районного Совета, награждена орденом Трудового Красного Знамени.

Награды

• Три ордена Ленина (1958, 1971, 1974);
• Орден Трудового Красного Знамени (1966);
• Орден Отечественной войны II степени (24.5.1943);
• Орден Красной Звезды (30.05.1945);
• Государственная премия СССР (1980);
• Заслуженный строитель РСФСР (1970).

Ссылки

• [www.tgl.ru/files/transfer_documents/eremeev_29122009.pdf Главный инженер Куйбышевгидростроя Дмитрий Владимирович Еремеев. 90-летию посвящается.] (pdf). Мэрия Тольятти. Проверено 27 октября 2014.
• Галина Плотникова [www.vdmst.ru/22-10-2009/12255 Дмитрий Еремеев умел дарить города на память] // Городские ведомости : газета. — Тольятти, 2009-10-22. — № 119 (1034).
• Любовь Марченко [www.vgorod-tlt.ru/n50-09/?n=1048 Говорим «Семизоров», подразумеваем «Еремеев»] // Вольный город : газета. — Тольятти, 2009.08.07. — № 50 (496).

Отрывок, характеризующий Еремеев, Дмитрий Владимирович

– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.