Жировое тело

Жировое тело — мезодермальное образование неопределенной формы, служащее для накопления и синтеза резервных и транспортных веществ, выделения и ряда других функций. Жировое тело имеется у Atelocerata (многоножек и насекомых).

Строение

В составе жирового тела выделяют два слоя: висцеральный, расположенный ближе к кишечнику, и париетальный — ближе к покровам тела. Окраска жирового тела обычно желтовато-белая, реже желтая или зеленая.

Клетки жирового тела близки к гемоцитам. У многих насекомых обнаруживаются постепенные морфологические переходы от типичных гемоцитов, циркулирующих в гемолимфе, к клеткам, оседающим на внутренних органах, а затем к клеткам, напоминающим островки жировой ткани. Вместе с гемолимфой жировое тело составляет единую систему тканей внутренней среды.

Функции

Гемоциты переносят питательные вещества от кишечника к жировому телу, где происходит их накопление. В случае необходимости эти вещества могут быть переданы гемоцитам и разнесены ими по всему телу.

Помимо пассивного накопления питательных веществ жировое тело является основным органом промежуточного обмена. Процессы биосинтеза и превращения белков, жиров и углеводов протекают в особых клетках — трофоцитах. Резервные продукты откладываются в них про запас, а транспортные выделяются в гемолимфу и доставляются ею к различным органам.

Кроме трофоцитов в состав жирового тела входят уратные клетки, накапливающие мочевую кислоту. Таким образом, жировое тело выполняет выделительную функцию.

Жировое тело также выполняет механическую функцию, окружая и поддерживая внутренние органы.

На основе клеток жирового тела образуются органы свечения. Свет излучают фотогенные клетки. Под ними лежит рефлектор, состоящий из нескольких слоев клеток, наполненных множеством мочекислых зернышек. Кутикула над фотогенными клетками лишена пигмента и потому прозрачна. Свечение фотогенных клеток связано с окислительным процессом ферментативного характера: специальное вещество люциферин в присутствии фермента люциферазы окисляется в оксилюциферин.

Использованная литература

• Тыщенко В.П. Физиология насекомых. — М.: Высшая школа, 1986. — С. 303.
• Шванвич Б. Н. Курс общей энтомологии. — М.-Л.: Советская наука, 1949. — С. 895.

См. также

• Жировая ткань

Отрывок, характеризующий Жировое тело

Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.