Забродин, Владимир Всеволодович
| Владимир Забродин | |
| Имя при рождении: |
Владимир Всеволодович Забродин |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
Владимир Всеволодович Забродин (род. 5 июля 1942 года, Казань) — российский киновед, историк кино.
Содержание
Биография
Владимир Забродин в 1969 году окончил киноведческий факультет ВГИКа (мастерская А. Грошева, М. Власова). Работал редактором отдела теории и истории кинматографа в журнале «Искусство кино», старшим редактором издательства «Искусство», заведующим издательским отделом БПСК (позже — ВТПО «Киноцентр»), главным редактором ВТПО «Киноцентр». С 1992 года — заведующий издательским отделом, в 1994—2006 годах — заместитель директора по научной и издательской деятельности Музея кино. С 2006 года является научным сотрудником НИИ киноискусства. С 1998 года — сотрудник с журнала «Киноведческие записки»[1]. Редактор-составитель более ста изданий о кино. Автор концепций и редактор многих книжных серий, в том числе «CINEMA», «От замысла к фильму», «Киноглобус».
В настоящее время Владимир Забродин реподаёт на кафедре художественно-технического оформления печатной продукции [mgup.ru Московского государственного университета печати имени Ивана Фёдорова], доцент.
Книги
- «Эйзенштейн о Мейерхольде» (Новое издательство, 2005)
- «Эйзенштейн: попытка театра» (Эйзенштейн-центр, 2005)
- «Эйзенштейн: кино, власть и женщины» (НЛО, 2011)
Награды
- Приз за вклад в отечественное киноведение на фестивале архивного кино «Белые столбы» (2005)
- Приз Гильдии киноведов и кинокритиков «Слон» (2012) в номинации "История кино" за книгу «Эйзенштейн: кино, власть и женщины» (М.: НЛО, 2011).
Напишите отзыв о статье "Забродин, Владимир Всеволодович"
Примечания
- ↑ [www.kinozapiski.ru/ru/authors/sendvalues/4/ Забродин Владимир Всеволодович]. Авторы. «Киноведческие записки» (официальный сайт). Проверено 28 октября 2012. [www.webcitation.org/6CtppBB62 Архивировано из первоисточника 14 декабря 2012].
Отрывок, характеризующий Забродин, Владимир Всеволодович
Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
