Здание табачной фабрики братьев Асланиди
| Достопримечательность | |||
Здание табачной фабрики братьев Асланиди
| |||
 Табачная фабрика «Братья И. и А.Асланиди» на старой открытке | |||
| Страна | Россия | ||
| Город | Ростов-на-Дону, Красноармейская улица, дом 19 | ||
| Статус |
| ||
Здание табачной фабрики братьев Асланиди — здание в Ростове-на-Дону, построенное в конце XIX века[1]. Располагается на углу Будённовского проспекта и Красноармейской улицы. Первоначально здание занимала табачная фабрика братьев Асланиди. В настоящее время это один из корпусов городской больницы № 8. Здание табачной фабрики братьев Асланиди имеет статус объекта культурного наследия регионального значения[2].
Содержание
История
В 1874 году братьями Иваном Христофоровичем и Ахиллесом Христофоровичем Асланиди была основана табачная фабрика. Она занимала здание на пересечении Скобелевской улицы и Таганрогского проспекта (ныне Красноармейской ул. и Будённовского пр.). В 1913 году фабрика братьев Асланиди была приобретена акционерным обществом «В. И. Асмолов и К°»[3]. В 1920 году в здании бывшей табачной фабрики разместилась клиника глазных болезней. В начале 1950-х годов здание было отремонтировано и передано городской больнице. В 1962 году на здании была установлена мемориальная доска с надписью: «В этом доме с 1920 по 1952 г. жил и работал выдающийся ученый-офтальмолог, профессор К. X. Орлов»[1]. Постановлением Главы Администрации Ростовской области № 411 от 9 октября 1998 года здание табачной фабрики братьев Асланиди было взято под государственную охрану как объект культурного наследия регионального значения[2].
Архитектура
Двухэтажное кирпичное здание имеет П-образную конфигурацию в плане. Фасады выходят на Красноармейскую улицу и Будённовский проспект. Их архитектурно-художественный облик определяют расположенные по бокам раскреповки. Первый этаж отделан рустом. Оконные проёмы первого этажа декорированы наличниками и замковыми камнями. Окна на втором этаже оформлены наличниками и декоративными сандриками. Балконы второго этажа имеют решётчатые ограждения. Строение имеет коридорную систему планировки с двусторонним расположением помещений[1].
Напишите отзыв о статье "Здание табачной фабрики братьев Асланиди"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Шулепова Э. А. Материалы свода памятников истории и культуры РСФСР. Ростовская область.. — М.: Изд-во НИИ культуры, 1990. — С. 31.
- ↑ 1 2 [www.donland.ru/Default.aspx?pageid=78769 Ростов-на-Дону (объекты культурного наследия регионального значения)]. Официальный портал Правительства Ростовской области. Проверено 15 сентября 2013.
- ↑ Владимир Сергеевич Сидоров. [books.google.ru/books?id=J4DiAAAAMAAJ&q=фабрика+Асланиди&dq=фабрика+Асланиди&hl=ru&sa=X&ei=BUY3UtKJMerX4ATx8ICwAw&ved=0CE4Q6AEwBg Энциклопедия старого Ростова и Нахичевани-на-Дону]. Проверено 16 сентября 2013.
Литература
- Гегузин И. Страницы ростовской летописи. — Ростов-на-Дону, 1983. — С. 92—94.
Отрывок, характеризующий Здание табачной фабрики братьев Асланиди
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
