Канюля
 |
Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.
|
Канюля (лат. Cannula)— это трубка, предназначенная для введения в полости человеческого организма. Изготовленные из мягкого материала канюли содержат в себе твёрдый штифт, который придаёт конструкции жёсткость и позволяет легко ввести изготовленную из мягкого материала трубку в полость тела, после установки и фиксации которой штифт убирается. Канюлям, изготовленным из металла, штифт обычно не требуется. Данные устройства широко применяются в медицине для подачи или отвода различных веществ.
Чаще всего канюли применяются при внутривенных инъекциях для введения препаратов непосредственно в кровоток. Также они могут быть использованы для пункции полых органов и полостей человеческого тела с целью удаления из них патологического содержимого, крови, гноя, экссудата. Канюли могут извлекаться непосредственно после завершения процедуры либо при клинической необходимости оставаться в теле пациента продолжительное время для обеспечения быстрого доступа к катетеризированному органу или полости.
См. также
Напишите отзыв о статье "Канюля"
Ссылки
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья Kanüle (нем.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
Отрывок, характеризующий Канюля
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
