Когнитивная антропология

Когнитивная антропология (англ. cognitive anthropology) — наука на стыке культурной антропологии и когнитивной науки, изучающая структуры и организации различных культурных систем и характеризующая сферы культуры, используя формальные методы логики и лингвистики. Зарождение когнитивной антропологии принято связывать с исследованиями «образа мира».

Объект изучения когнитивной антропологии — не сами по себе элементы культуры, а именно система организации элементов культуры. Важно, что у каждого народа при этом различные системы восприятия, мышления, поведения, эмоций.

Целью когнитивной антропологии является описание мира людей других обществ в их собственных терминах, как они его воспринимают и переживают в опыте, а также выявление имплицитных когнитивных структур, определяющих восприятие мира, регулирующие поведение и упорядочивающие социальную жизнь в этих культурах. Когнитивист-антрополог, например, не использует концепции и терминологию современной западной медицины в описаниях поведения другого народа и его практики, относящейся к болезням и травмам, потому что это могло бы исказить картину туземных медицинских концепций. Культура, как и в случае изучения картины мира, описывается как бы изнутри, с точки зрения ее члена.

Определение культуры

Большинство этнологов-когнитивистов руководствуются определением культуры, как системы значений, идеальных моделей, сценариев поведения. Культура выступает в качестве идеализированной когнитивной системы, в которую входят система познания, верований и ценностей и существует она в умах индивидуальных членов общества. Члены общества используют культуру для ориентации, взаимодействия, обсуждения, определения, категоризации и интерпретации текущего социального поведения в своем обществе. Таким образом, культура - это средство для выработки соответствующего социального поведения и интерпретации поведения других.

История

Когнитивная антропология возникла в середине 50-х годов XX века как результат изменения определения культуры, наиболее важной концепции культурной антропологии. Ранее культуру воспринимали как включающую поведение и события в психический мир, но к тому времени появилось её более узкое определение как внутренней системы знания, управляющей реальным поведением и наблюдаемыми событиями.

Первоначальной формой когнитивной антропологии, возникшей в середине 1950-х годов в США, была этнонаука (англ. ethnoscience) - изучение таксономических систем, используемых разными народами для классификации животных, растений, болезней, еды и т.п. В 60-е годы XX века изучение обобщенных систем убеждения, как, например, религии, переключилось на  "повседневные" классификации (или таксономии) вещей, людей и действий в специфических культурах. Антропология начала подробный разбор способов познания, мысли, рассуждения и решения людей, непосредственно связанными с их социальными действиями. Этот процесс шел параллельно с общими достижениями в социальных науках, растущим интересом к главному вопросу в социальной организации: что люди «знают и думают».

Через классификации природы этнонауки оказали глубокое влияние на становление как когнитивной антропологии, так и лингвистики. Важным этапом стало предложение о возможности использования антропологией, по большей части, формальных методов, чем смоделированных на эмпирических выводах естественной науки или на характерной для гуманитарных наук неуправляемой интерпретации. Результатом являются формальные или квазиформальные утверждения правил и системных альтернатив, обычно в отношении малых полей культуры.

Одной из задач этнонауки являлось выявление в обыденном языке «концептуальных категорий» - системы значений, относящихся к той или иной предметной области, иерархических и других связей между ними, а также системы правил - нормативных предписаний, регулирующих жизнедеятельность (У. Гудинаф, Э. Уоллес, М. Дуглас и др.). Язык и тексты стали основным предметом исследования, а формально-лингвистические методы стали широко использоваться. В 80-е годы с развитием когнитивной науки к сфере интересов когнитивной антропологии, помимо языковых структур, подключались различные символические системы культуры и поведение людей, связанное с их применением. Цели новых исследований были оснащены выявлением таких когнитивных структур, как картина мира, сценарии, метафоры, прототипы, семантичные пространства, схемы и их отношений с эмоциями, мотивацией, деятельностью, мозговыми механизмами. Изучаются также индивидуальные различия (например, кто, что знает в рамках данной культуры), конфликты между противоречащими культурными моделями, способы обучения, получения новых знаний и др. К методологии когнитивной антропологии добавились методы психологической науки и других областей когнитивной науки, такие как мозговое картирование, нейронные сети, дискурс-анализ и другие.

См. также

• Когнитивистика
• Психологическая антропология
• Таксономия

Литература

• Tyler S. А. Cognitive anthropology. N. Y., 1969;
• D’Andrade R. G. The development of cognitive anthropology. Camb., 1995;
• Shore В. Culture in mind: cognition, culture and the problems of meaning. Oxf., 1996;
• Лурье С. В. Психологическая антропология. М., 2003.

Ссылки

• [knowledge.su/k/kognitivnaya-antropologiya Когнитивная антропология]
• [www.mindpsyhology.ru/mindps-1459-1.html Когнитивная антропология: предметное поле и перспективы развития]
• [www.hr-portal.ru/article/osnovnye-ponyatiya-sovremennoy-kognitivnoy-antropologii-shemy-ramki-sobytiynye-scenarii Основные понятия современной когнитивной антропологии]

Отрывок, характеризующий Когнитивная антропология

– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.