Конгресс еврейских женщин
Конгресс еврейских женщин впервые состоялся в 1893 году во время Всемирной выставки в городе Чикаго (проходил с 4 по 8 сентября включительно). На первом Конгрессе еврейских женщин присутствовали 93 делегатки из 29 городов (в основном Соединённых Штатов Америки)[1].
Конгресс был организован феминисткой Ханой Соломон (англ. Hannah Greenebaum Solomon; 1858—1942), как председательницей, Садией Американ — издававшей журнал «Общества еврейских женщин в Америке» (выполняла функции секретаря), и комитетом из 25 женщин представительниц различных еврейских общин[2][1].
На нем всесторонне рассматривался вопрос о положении еврейских женщин и был создан National Council of Jewish Women в качестве постоянного органа, стоящего на страже интересов американских евреек[1].
В честь Первого Конгресса еврейских женщин был выпущен сборник «Collection of traditional jewish melodies», в котором приняли участие канторы Спаргер и Кайзер, а предисловие написал Сайрус Адлер — будущий президент Еврейской теологической семинарии Америки (JTSA).
Напишите отзыв о статье "Конгресс еврейских женщин"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Конгресс еврейских женщин // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
- ↑ Американ, Садия // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
Литература
- Papers of the Jewish Women’s Congress (Jew. Public. Society of America), 1894. [J. E., IV, 227].
Отрывок, характеризующий Конгресс еврейских женщин
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
