Костенко, Анатолий Иванович

Анатолий Иванович Костенко (27 января 1940) — военный и государственный деятель Белоруссии, министр обороны РБ (1994—1995).

Биография

Окончил Киевское суворовское военное училище, потом Одесское высшее агульнавайскавое командное училище. Служил в Группе советских войск в Германии. С 1967 году начал обучение в Военной академии имени Фрунзе, проходил службу в Краснознаменном Белорусском военном округе. Был направлен в Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил после которой был назначен командиром 18-й пулеметно-артиллерийской дивизии на Камчатке. В 1987 году возвращается в Белорусский военный округ на должность первого заместителя командующего. В 1989 был назначен командующим БВО.

28 июля 1994 года назначен министром обороны Белоруссии. Находился на посту до 6 июня 1995 года. После отставки работал военным атташе при Посольстве РБ в Бенилюксе, военным представителем Белоруссии при НАТО.

Ссылки

• www.vminsk.by/news/26/60492/

Отрывок, характеризующий Костенко, Анатолий Иванович

«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.