Кэссиди, Дэвид
| Дэвид Кэссиди | |
 Пресс-фото для сер. «Семья Партриджей», 1972 | |
| Имя при рождении: |
Дэвид Брюс Кэссиди (англ. David Bruce Cassidy) |
|---|---|
| Род деятельности: |
актёр, певец, музыкант (гитарист), автор-исполнитель |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Сайт: |
[davidcassidy.com ssidy.com] |
Дэ́вид Кэ́ссиди (англ. David Cassidy, род. 12 апреля 1950)[1] — американский актёр и певец. Наиболее известен по роли Кита Партриджа в американском комедийном музыкальном сериале 1970-х годов «Семья Партриджей», которая принесла ему статус идола подростков. По окончании сериала продолжил успешную карьеру певца и актёра[2].
Содержание
Биография
Родился в семье актёров Эвелин Уорд и Джека Кэссиди[2].
Прославился в роли поющего подростка, сердцееда Кита Партриджа в телесериале «Семья Партриджей». В роли матери семейства в нём снималась Ширли Джонс, в реальной жизни тоже приходившаяся Дэвиду матерью, только приёмной. По сюжету семья Партриджей играла вместе как рок-группа и путешествовала по стране[2].
Популярность телешоу и особенно Дэвида была такова, что его стали ассоциировать с его персонажем в реальной жизни. Его синглы становились хитами. Он продал миллионы пластинок, номинировался на «Грэмми». Его фанклуб стал самым многочисленным в истории. Но к середине 1970-х подростки нашли себе новых идолов, Дэвида Кэссиди те просто оттеснили в тень. Он переключился на актёрскую карьеру, многие годы играл на телевидении и на сцене, снискав уважение и как драматический актёр, как и актёр музыкального театра[2].
В 1990-е годы благодаря раскрутке старой музыки на телеканале VH1 и в общем на волне ностальгии по старым временам Дэвид Кэссиди получил очень выгодную постоянную позицию в «Гранд-отеле Эм-джи-эм» (англ. MGM Grand Hotel) в Лас-Вегасе. Там он поставил своё собственное шоу, с которым ежедневно выступал, притягивая туристов. Потом последовало другое прибыльное постоянное шоу в другом отеле. Но всё-таки Дэвид хотел вернуться к широкой публике, и ему это удалось. В 2001 году состоялось его мировое турне, подписал он и контракт на запись нового альбома[2].
Дискография
- См. статью «David Cassidy discography» в английском разделе.
Фильмография
- См. раздел «Filmography» в статье про Дэвида Кэссиди в английском разделе.
Напишите отзыв о статье "Кэссиди, Дэвид"
Примечания
Ссылки
- [www.davidcassidy.com/ idcassidy.com] — официальный сайт Дэвида Кэссиди
- [www.allmusic.com/artist/david-cassidy-mn0000532487/ Кэссиди, Дэвид] (англ.) на сайте Allmusic
- Кэссиди, Дэвид (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [ibdb.com/person.php?id=34864 Кэссиди, Дэвид] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
Отрывок, характеризующий Кэссиди, Дэвид
Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
