Кёнигсфельс

Кёнигсфельс
Описание герба: см. текст
Титул:	Графы
Подданство:

Кёнигсфельс (нем. von Königsfels) — дворянский и графский род.

Товий Кёниг (швед. König), шведский офицер, был возведен 9 октября 1653 года шведской королевой Христиной в дворянское достоинство под именем Кёнигсфельса.

Курляндский дворянин Андрей фон Кёнигсфельс возведен Людовиком XVIII в 1819 г. в графское достоинство Французского королевства. Император Александр I 31 января 1820 позволил ему с потомством пользоваться этим титулом в России.

Описание герба

по Долгорукову

В голубом поле стоящий ногами в воде муж с бородою в длинном одеянии и в горностаевом нагруднике с дворянскою короною на голове держит в правой руке обнажённый меч, а в левой золотой скипетр.

На щите дворянский шлем и на нём бурелет золотой, красный и голубой, и из шлема выходит муж, подобный вышеописанному. Намёт справа голубой, слева красный, подложен золотом.

Литература

• Долгоруков П. В. Российская родословная книга. — СПб.: Тип. Э. Веймара, 1856. — Т. 3. — С. 157.
• Непорожнев Н. Списки титулованным родам и лицам Российской Империи. Издание Департамента Герольдии Правительствующаго Сената. — СПб., 1892. — С. 141.
• Gajl T. [gajl.wielcy.pl/herby_nazwiska.php?lang=en&herb=kenigsfels Polish Armorial Middle Ages to 20th Century]. — Gdańsk: L&L, 2007. — ISBN 978-83-60597-10-1. (польск.)

Отрывок, характеризующий Кёнигсфельс

– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.