Ляйтер, Томас

Томас Ляйтер
Thomas Leiter
Род деятельности:	игрок в сёги

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

То́мас Ля́йтер (нем. Thomas Leiter) — немецкий сёгист, 3 дан ФЕСА (с 2011 года), чемпион Европы по сёги 2013 года, чемпион Германии по сёги 2014 года.

В июле 2010, январе 2013 и августе 2014 года занимал первое место в европейском рейтинг-листе ФЕСА.

Турнирные достижения

• 2010, 2011: 3 место в чемпионате Европы по сёги (ESC)
• 2011, 2012: 4 место в WOSC
• 2013: чемпион Европы по сёги
• 2014: чемпион Германии по сёги
• 2014: III место в WOSC (Будапешт).

Отрывок, характеризующий Ляйтер, Томас

В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?