Магнусов, Валерий Сергеевич

Валерий Сергеевич Манусов (25 декабря 1924 — 7 января 2015) — инженер в области теории, исследования и разработки бортовых навигационных приборов, систем и комплексов для пилотируемых летательных аппаратов.

Родился в г. Рузаевка (Мордовская АССР). Трудовую деятельность начал токарем на пензенском заводе им. М. В. Фрунзе (1941—1943).

В 1949 году окончил МВТУ им. Баумана: приборостроительный факультет по кафедре гироскопических приборов и систем управления. Был направлен на работу в Раменское приборостроительное конструкторское бюро (РПКБ), где занимался разработкой магнитных гирокомпасов; в 1966 году был назначен заместителем Главного конструктора, начальником одного из ведущих подразделений, созданного для разработки отечественных инерционных навигационных систем для авиации. С 1976 года одновременно работал в должности Главного конструктора и заместителя руководителя, а с 1980 по 1991 год — руководителем КБ.

С 1993 года — заместитель генерального директора по научно-техническим и экономическим связям с зарубежными фирмами; с 1996 года — главный консультант с правами заместителя руководителя РПКБ.

Лауреат Ленинской (1983) и Государственной (1975) премий СССР. Почётный авиастроитель, почётный гражданин Раменского района Московской области. Был награждён орденами Октябрьской Революции (1981), Трудового Красного Знамени (1974), «Знак Почета» (1969) и семью медалями. Под его руководством и при непосредственном участии были разработаны три поколения авиационных приборов, систем и комплексов авионики; он автор 47 научных трудов и изобретений.

В конце 2015 года была открыта мемориальная доска В. С. Магнусову в г. Раменское.

Источники

• [ramns.ru/2015/01/09/некролог-7-января-2015-года-скончался-магн/ Некролог]
• [ramenskoye.ru/?action=adm&submenu=news&id=13929 Некролог]
• [www.rpkb.ru/company/history/management/ Руководители РКПБ]

Ссылки

• [www.ramtv.ru/?act=freeman&pg=Magnusov&type=archive Раменское телевидение. Валерий Сергеевич Магнусов]

Отрывок, характеризующий Магнусов, Валерий Сергеевич

Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.