Малышев, Борис Александрович
Поделись знанием:
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
| Борис Александрович Малышев | |
| Фёдор (или Федот) Лукич Ильюченко | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
с. Клишек Черниговская губерния |
| Дата смерти: | |
| Награды и премии: |
|
.
Борис Александрович Малышев, он же до 1937 г. Фёдор (или Федот) Лукич Ильюченко[1] (1895, с. Клишек Черниговской губернии — 27 июля 1941) — деятель советских спецлужб, начальник Управления НКВД по Иркутской области в 1938—1939 гг., старший майор государственной безопасности.
Содержание
Биография
Украинец. Уроженец села Клишек Черниговской губернии. Родился в семье рабочего. Образование получил в 3-классном сельском училище, затем 2 с половиной года обучался в городском училище, которое окончил экстерном.
С 1908 года "мальчик" (подсобный рабочий) у частных лиц. Позднее до 1914 г. младший дозировщик кислот в кислотных мастерских в г. Шостка. С 1914 по январь 1915 помощник конторщика и позднее конторщик на капсульном заводе в г. Шостка.
Вступил в РСДРП(б) в октябре 1917 г. C ноября 1917 по январь 1918 - член президиума, заместитель председателя Кролевецкого УИК. В феврале - мае 1918 г. на подпольной работе в Кролевецком уезде.
26 июня 1938 г. избран депутатом Верховного Совета РСФСР 1-го созыва[2].
В армии
В царской армии
Призван в армию рядовым пехотной учебной команды, рядовой пулеметной учебной команды,
- С января 1915 - рядовой-пулеметчик на фронте; получил в боях ранение и контузию;
- Произведен в младшие унтер-офицеры;
- В январе 1917 разжалован в рядовые;
- С января по сентябрь 1917 — младший писарь полка;
- С апреля по июль 1917 председатель полкового комитета;
- В сентябре 1917 дезертировал из полка;
В Красной Армии
- С ноября 1917 - май 1918 - заместитель председателя Исполнительного комитета Кролевецкого уездного Совета, на подпольной работе (Черниговская губерния)
- С мая 1918 - инструктор пулеметных курсов РККА, Москва;
- В 1918 пом. военкома 11 пограничного района, Брянск;
- В 1918—1919 военком 11 пограничного полка;
- В 1919—1920 помощник военкома, а затем военком 1 Богунской бригады
- В 1920 до апреля - военком 44 автоброневой колонны танкового отряда.
В ВЧК—ОГПУ—НКВД
- Апрель—август 1920 - заместитель начальника Особого отдела ВЧК 44-й стрелковой дивизии 12-й армии,
- С августа 1920 начальник Активной части и агентуры Особого отдела ВЧК 12-й армии
- С 1921 - уполномоченный Особого отдела ВЧК Киевского военного округа
- 1921 - 1922 - уполномоченный Военного подотдела Контрразведывательного отдела Всеукраинской ЧК при СНК Украинской ССР
- С 1922 по июль 1923 - уполномоченный Контрразведывательного отдела Полномочного представительства ОГПУ по Правобережной Украине
- С июля 1923 по декабрь 1925 - уполномоченный Контрразведывательного отдела Полномочного представительства ОГПУ по Юго-Востоку
- С декабря 1925 - март 1926 - помощник начальника Восточного отдела Полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю
- С 16 марта - декабрь 1926 - вр. и. о. начальника Черноморского окружного отдела ГПУ
- С декабря 1926 - февраль 1927 - заместитель начальника Черноморского окружного отдела ГПУ
- С декабря 1926 - январь 1927 - заместитель командира 32-го Черноморского пограничного отряда по секретно-оперативной части
- С марта 1927 - декабрь 1928 - помощник начальника Таганрогского окружного отдела ГПУ
- С декабря 1928 - август 1931 - помощник начальника Терского окружного отдела - оперативного сектора ГПУ
- С 6 августа 1931 - 19 января 1934 - начальник Владикавказского - Орджоникидзевского оперативного сектора ГПУ
- 19 января 1934 - 27 февраля 1935 - начальник Черноморского оперативного сектора ГПУ - НКВД
- С февраля 1935 - январь 1936 - начальник Сочинского городского отдела НКВД СССР (Азово-Черноморский край)
- С января 1936 - август 1937 - заместитель начальника Управления НКВД по Челябинской области, майор государственной безопасности
- С 31 августа 1937 - 10 января 1938 - заместитель начальника I-го отдела ГУГБ НКВД СССР, майор - старший майор государственной безопасности
- 10 января 1938 - 21 января 1939 - начальник Управления НКВД по Иркутской области, старший майор государственной безопасности
Арест
- В январе 1939 арестован
- 7 июля 1941 приговорен Военной Коллегией Верховного Суда СССР к ВМН.
- 27 июля 1941 расстрелян.
Не реабилитирован.
Звания
- младший унтер-офицер Русской армии
- 23 февраля 1936 - майор государственной безопасности
- 9 января 1938 - старший майор государственной безопасности
Награды
- 16 апреля 1924 орден Красного Знамени (Приказ РВС СССР № 100)
- 20 ноября 1925 орден Красного Знамени
- 4 февраля 1933 знак «Почетный работник ВЧК—ГПУ (XV)»
- 22 февраля 1938 медаль «ХХ лет РККА»
Напишите отзыв о статье "Малышев, Борис Александрович"
Литература
- [www.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb306.htm Петров Н. В., Скоркин К. В. Кто руководил НКВД 1934 - 1941, Москва: Звенья. 1999. 503 с.]
- [www.knowbysight.info/MMM/09328.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898 - 1991]
Примечания
- ↑ Причины смены фамилии имени и отчества неизвестны. Под именем Ф. Л. Ильюченко упоминается в приказах и официальных документах до 1937 [www.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb306.htm]
- ↑ [www.magnit-baikal.ru/publ/irkutsk_v_predvoennye_desjatiletija_1920_1941_gg/upravlenie_i_obshhestvennaja_zhizn_irkutska_5/25-1-0-826 Управление и общественная жизнь Иркутска - 5]
Отрывок, характеризующий Малышев, Борис Александрович
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
