Мелецкая управа
Поделись знанием:
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Мелецкая управа — инородная управа, выделенная из Кызыльской Степной думы в самостоятельную административную единицу в составе двух административных родов: Мелецкий I половины, Мелецкий II половины (1835).
Население её именовалось «мелецкими татарами». К концу XIX века мелецкие татары перешли на оседлый образ жизни, говорили только по-русски, жили в основном русским крестьянским бытом и перемешались с русским местным населением.
Впоследствии территория Мелецкой управы вошла в состав русских волостей Ачинского уезда Енисейской губернии.
Напишите отзыв о статье "Мелецкая управа"
Литература
- Ярилов А. А. Мелецкие инородцы. Юрьев, 1899;
- Потапов Л. П. Происхождение и формирование хакасской народности. Абакан, 1957.
Отрывок, характеризующий Мелецкая управа
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
