Никлас, Вильгельм

Вильгельм Никлас
федеральный министр продовольствия и сельского хозяйства
20 сентября 1949 — 20 октября 1953
Глава правительства:	Конрад Аденауэр
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Генрих Любке
Награды:

Вильге́льм Ни́клас (нем. Wilhelm Niklas; 24 сентября 1887, Траунштайн — 12 апреля 1957, Мюнхен) — немецкий политик, член ХСС. Министр продовольствия и сельского хозяйства ФРГ в 1951—1953 годах.

Биография

Вильгельм Никлас родился в семье учителя реальной школы, является младшим братом химика Ганса Никласа. По окончании школы в 1906 году Вильгельм решил изучать юриспруденцию и государственные науки, но затем перевёлся на факультет ветеринарии и сельского хозяйства в Мюнхенской высшей технической школе в Вайенштефане. В 1910 году сдал экзамен на ветеринара. В 1911—1913 годах работал научным ассистентом медицинской клиники и на отделении животноводства и Мюнхенской высшей ветеринарной школы. В 1912 году выдержал экзамен для поступления на государственную службу в Баварии. В 1913 году защитил докторскую диссертацию в Мюнхенской высшей технической школе. Работал ветеринарным инспектором, занимал различные должности в министерствах и ведомствах. В 1925 году был назначен руководителем отдела в баварском министерстве сельского хозяйства. В 1935 году Никлас был отправлен в отставку за отказ вступить в НСДАП. До конца войны Никлас работал в сельском хозяйстве. В 1945 году вступил в ХСС. После войны был назначен заместителем начальника земельного ведомства Баварии по вопросам продовольствия, в 1946 году — статс-секретарём баварского министерства продовольствия и сельского хозяйства. В 1947—1955 годах преподавал на ветеринарном факультете Мюнхенского университета. В 1949—1953 годах входил в состав правления ХСС. В 1951 году стал депутатом бундестага в результате довыборов, сложил свои полномочия депутата в 1953 году.

20 сентября 1949 года Вильгельм Никлас вошёл в состав первого правительства Конрада Аденауэра в качестве федерального министра продовольствия, сельского и лесного хозяйства. Этот пост в 1969—1982 годах занимал его зять Йозеф Эртль.

Вильгельм Никлас умер в мюнхенской больнице от последствий перелома шейного позвонка в результате автомобильной аварии в Австрии.

Литература

• Helge Dvorak: Biographisches Lexikon der Deutschen Burschenschaft. Band I, Teilband 4, Heidelberg 2000, S. 214—216.
• Theophil Gerber: Theophil Gerber: Persönlichkeiten aus Land- und Forstwirtschaft, Gartenbau und Veterinärmedizin. Biographisches Lexikon. NORA Verlagsgemeinschaft Dyck & Westerheide, Berlin, 4. erw. Aufl., 2014, ISBN 3-936735-67-0, S. 546—547
• Biogramme der Veterinärmedizinischen Bibliothek der Freien Universität Berlin
• Wilhelm Zorn: Nachruf für Wilhelm Niklas. Züchtungskunde, 29, 1957, 4, 236—241

Ссылки

• [www.bundesarchiv.de/cocoon/barch/1/z/z1961z/kap1_2/para2_47.html#Start Биография] (нем.)
• [bib.vetmed.fu-berlin.de/vetbiogramm/467.html Биография] (нем.)

Отрывок, характеризующий Никлас, Вильгельм

– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.