Никольское-Богоявленское

Никольское-Богоявленское— ранее существовавшее старинное село в Мытищинском районе Московской области, находилось севернее деревни Челобитьево и западнее деревни Сгонники. В XVI веке было приселком дворцового села Тайнинское.

Раньше называлось Никольским по имени находившейся здесь церкви Святого Николая Чудотворца, уничтоженной в Смутное Время в начале XV века. В 1677 году церковь была вновь отстроена и названа в честь Богоявления Господня. С тех пор село стало называться Никольским-Богоявленским. В приходе Богоявленской церкви сначала находились близлежащие деревни — Раево, Сабурово, Юрлово, Рупосово, Ядреево и Шарапово. Затем в приход вошли деревни Челобитьево, Волково, Сгонники, Бродино (сейчас — Бородино) и Ховрино.

Никольское-Богоявленское было по тем временам большим и богатым селом. В 1876 году здесь на средства купца второй гильдии А. К. Ленточкина была открыта школа для крестьянских детей.

В 1934 году храм Богоявления был закрыт, а здание передано для нужд сельской школы.

После войны село Никольское-Богоявленское было упразднено. Дома села вошли в состав соседней деревни Сгонники. Здание церкви с прилегающей территорией было передано химическому заводу, затем — предприятию «Мосхимзащита». Сельское кладбище было перепахано бульдозерами, а земля, где оно находилось, раздана под дачные участки (СНТ «Борисовка»).

Сейчас рассматривается вопрос о строительстве здесь новой станции метро Калужско-Рижской линии.

Ссылки

• [wikimapia.org/8921709/ru/Храм-Богоявления-Господня-в-Бородине/ Храм Богоявления Господня в Бородине]

Отрывок, характеризующий Никольское-Богоявленское

– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…