ОНЭКСИМ (группа)

Группа ОНЭКСИМ
Тип	общество с ограниченной ответственностью
Основание	2007 год
Основатели	Михаил Прохоров
Расположение	Россия Россия, Москва
Ключевые фигуры	Михаил Прохоров (президент), Дмитрий Разумов (генеральный директор)
Сайт	[www.onexim.ru xim.ru]

К:Компании, основанные в 2007 году

Гру́ппа ОНЭ́КСИМ — частный российский инвестиционный фонд, принадлежащий предпринимателю Михаилу Прохорову. Штаб-квартира расположена в Москве. Направления деятельности: финансы, металлургия, традиционная энергетика, девелопмент, медиа, инновационные проекты, нанотехнологии.

История

Группа была создана в 2007 году в результате раздела активов холдинга «Интеррос» между Михаилом Прохоровым и Владимиром Потаниным. В апреле 2008 года 25 % акций Норильского никеля были обменены на денежные средства и 14 % акций «Российского алюминия»..

По соглашению о разделе активов с Владимиром Потаниным в апреле 2008 в Группу ОНЭКСИМ вошли девелоперская компания «ОПИН» (ОАО «Открытые инвестиции») — 27,5 %, страховая компания «Согласие» — 91 %, «Управляющая компания Росбанка» — 100 % и ряд геологоразведочных активов. Геологоразведочные активы вошли в горно-металлургическую компанию «Интергео», созданную в июле 2008.

Весной 2008 в Группу ОНЭКСИМ вошла теплогенерирующая компания «Квадра».

В феврале 2013 группа продала долю (почти 40 %) в золотодобывающей компании Polyus Gold.

В июле 2009 года за $500 млн были приобретены 50 % минус 1/2 акции инвестиционного банка «Ренессанс Капитал». В ноябре 2008 года был приобретён АПР-Банк (в марте 2009 года переименован в «Международный финансовый клуб»).

В январе 2009 группа продала «Управляющую компанию Росбанка» её менеджменту.

В декабре 2008 года группа приобрела компанию «Оптоган», производящую светодиоды и совместно с Госкорпорацией Роснано дала старт проекту по производству в России твердотельной светотехники.

В марте 2012 года Группа ОНЭКСИМ приобрела у «Ренессанс Групп» долю в размере 32,25% в Renaissance Capital International Services Limited, через которую контролируется розничный банк «Ренессанс Кредит». В апреле 2013 года Группа ОНЭКСИМ увеличила долю в Renaissance Capital International Services Limited до 89,52%. В мае 2013 года ОНЭКСИМ уступил долю в размере в 6,5% бывшему гендиректору телекоммуникационной группы «Связьинвест» Евгению Юрченко, став, таким образом, основным владельцем розничного банка «Ренессанс Кредит» с долей 83,02%.

В декабре 2013 года группой у прежнего владельца Сулеймана Керимова был приобретён крупный пакет акций (21,75 %) крупнейшего в мире производителя калийных удобрений «Уралкалий», сумма сделки оценивалась экспертами в 137,5 млрд руб.

14 и 15 апреля 2016 года силами спецслужб и Федеральной налоговой службы России были проведены обыски и выемка документации в компаниях "Квадра", "Согласие", "Ренессанс-Капитал" и "Ренессанс-кредит". Причиной силовые ведомства называли уголовное дело по банку "Таврический" "в целях проверки сведений о возможном уклонении от уплаты налогов и сборов с организаций".

В июле 2016 года стало известно о продаже 20 процентного пакета акций "Уралкалия" структурам владельца "Уралхима" Дмитрия Мазепина. Накануне газета "Ведомости" писала о намерении группы ОНЭКСИМ продать российские активы, сформированном после прошедших обысков.

Состав группы

В число активов Группы ОНЭКСИМ входят:

• ОАО «Квадра» — 48,4 % капитала (50,4 % голосов);
• Объединённая компания «Российский алюминий» — 17 %;
• Горно-металлургическая компания «Интергео» — 100 %;
• ОАО «Уралкалий» - 21,75%;
• Девелоперская компания «ОПИН» (ОАО «Открытые инвестиции») — 83,17 %;
• «Страховая компания Согласие» — 100 %;
• Коммерческий банк «Ренессанс Кредит» — 83,02 %;
• Инвестиционный банк «Ренессанс Капитал» — 100 %;
• Коммерческий банк «Международный финансовый клуб» — 100 % акций;
• ЗАО «ОптоГан» — 50 % + 1 акция;
• Медиахолдинг РБК — 59,53 %;
  • телеканал РБК;
  • газета РБК-Daily;
  • журнал РБК;
  • информагентство РБК;
  • группа компаний «Медиа Мир»;
  • хостинг-компания RU-CENTER Group;
• журнал «Сноб».

Медиагруппа «Живи!» была основана Михаилом Прохоровым и Владимиром Яковлевым в апреле 2008 года.

В сентябре 2008 года журнал «Русский пионер» был приобретен медиагруппой у компании VIP International.

В октябре 2008 года вышел первый номер журнала «Сноб».

15 декабря 2008 года был запущен велнесс-проект «Живи!» (телеканал, сайт и клуб).

4 февраля 2009 года вышел первый номер еженедельной газеты «F5. Интернет как образ жизни».

1 февраля 2012 года президентом медиагруппы стал бывший главный редактор российской версии журнала GQ Николай Усков.

В апреле 2012 из медиагруппы вышла газета «F5. Интернет как образ жизни». Она была выкуплена Юрием Кацманом.

В декабре 2012 года из медиагруппы вышел журнал «Русский пионер».

В январе 2013 года медиагруппа прекратила существование. Остались два самостоятельных проекта: «Сноб» и телеканал «Живи!».

Ссылки

• [www.onexim.ru/ru/ Сайт Группы ОНЭКСИМ]
• [onexim-group.livejournal.com/ onexim-group] — ОНЭКСИМ (группа) в «Живом Журнале»

Отрывок, характеризующий ОНЭКСИМ (группа)

Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.