Олимпийская деревня (Рио-де-Жанейро)

Olympic and Paralympic Village (Олимпийская деревня)
Расположен	Рио-де-Жанейро
Назначение	Для проживания спортсменов, их тренеров, официальных лиц, принимающих участие на Олимпийских играх 2016 года
Статус	Построен
Построен в период	2012 — 2016 гг.
Дата открытия	16.6.2016
Количество этажей	17 эт.
Общая площадь	475000 м² (397161 кв. ярд)
Под юрисдикцией	Бразилия Бразилия

Олимпи́йская дере́вня в Бразилии — жилой массив в Рио-де-Жанейро (Бразилия), предназначенный для проживания сборных команд спортсменов, допущенных к участию в XXXI летних Олимпийских играх 2016 года. Олимпийская деревня расположена в районе Барра ди Тижука Рио-де-Жанейро в западной части города, недалеко от Олимпийского парка.

История

Строительство комплекса началось в июле 2012 года. Олимпийская деревня была построена в рамках государственно-частного партнёрства консорциумом, сдающим комплекс в аренду организаторам Игр на время проведения Олимпиады. В обмен на затраты по возведению комплекса мэрия города освободила компанию от действующих местных правил строительства, разрешив возвести более высокие, чем принято, здания.

На строительстве Олимпийской деревни работало около 18 тысяч человек. В общей сложности рабочими было использовано 430 тысяч кубических метров бетона и 43 тонн стали, что эквивалентно строительству 215 олимпийских стандартных бассейнов. Инфраструктура также включает в себя 360 км трубопроводов (водопровод, газопровод и канализация); 7,5 км электропроводки и кабелей, а также 3,8 км велосипедных дорожек. Общая площадь зданий — 475 000 квадратных метров.

Олимпийская деревня была удостоена сертификата LEED ND (связан с развитием местности).

Официальное открытие комплекса состоялось 16 июня 2016 года. Комплекс зданий рассчитан на проживание и размещение более 28 тысяч спортсменов, волонтёров и официальных лиц в 3 604 квартирах. По периметру комплекса построена двойная ограда.

На территории деревни располагается «место скорби», на котором во время соревнований прошла церемония в память о людях, погибших во время Олимпийских игр.

Состав

В состав жилого комплекса входит 31 многоэтажное здание, около 3600 помещений с бассейнами, теннисными кортами и другой инфраструктурой. На крышах зданий оборудовано 10 тысяч кв. м. зелёных крыш, ограничивающих разогрев, а также 75 солнечных батарей для нагрева воды. Кроме того, в рамках проекта повторно используется около 85 % отходов, среди прочего сточные воды санитарных узлов: вода из раковин, душевых кабин и унитазов, которая вторично используется для орошения земель. Таким образом обеспечивается экономия около 40 % потребляемых ресурсов.

Для оборудования жилых зданий закуплено 80 тыс. кресел, 70 тыс. столов, 29 тыс. кроватей, 6 тыс. телевизоров, 10 тыс. смартфонов.

Олимпийская деревня в Рио-де-Жанейро является самой большой за всю историю Олимпийских игр. После окончания Олимпиады-2016 комплекс станет жилым районом Ilha Pura («Чистый остров») города.

Ссылки

• [olympteka.ru/olymp/rio2016/venues.html Рио 2016 — олимпийские объекты]
• [www.brasil2016.gov.br/en/news/olympic-and-paralympic-village-is-delivered-to-rio-2016 Олимпийские и Паралимпийские деревни в Рио-2016]
• [swim.by/olympic-village-rio-2016/ Олимпийская деревня открылась в столице Игр-2016 Рио-де-Жанейро]

Отрывок, характеризующий Олимпийская деревня (Рио-де-Жанейро)

Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.