Онивабан
Онивабан (яп. 御庭番, букв. «охрана внутреннего двора») — группа шпионов и тайных агентов, существовавшая в средневековой Японии. Она была создана восьмым сёгуном, Токугавой Ёсимунэ (1684—1751), имела небольшую численность, получала приказы лично от сёгуна и занималась шпионажем, разведкой и сбором информации[1]. Изначально в неё входило около 20 тщательно отобранных разведчиков, предоставлявших сёгуну информацию об окружавших его даймё и придворных чиновниках. Иногда члены Онивабан пользовались помощью кобусин-ката, агентов самого низкого ранга, притворявшихся странствующими ремесленниками и находившихся под наблюдением ниндзя из провинции Ига. Члены Онивабан соблюдали строгий кодекс правил, которые в некоторых случаях запрещали им общаться с обычными людьми. По слухам, во время смутного времени бакумацу шпионов из Онивабан посылали в США, чтобы они могли наблюдать не только за сёгунской оппозицией, но и за американцами[2].
Напишите отзыв о статье "Онивабан"
Примечания
- ↑ John Whitney Hall. The Cambridge History of Japan: Early modern Japan. — Cambridge University Press, 1988. — С. 443. — 976 с. — ISBN 9780521657280.
- ↑ Joel Levy. Ninja: The Shadow Warrior. — Sterling Publishing Company, 2008. — С. 44-45. — ISBN 9781402763137.
|
Это заготовка статьи по истории Японии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Онивабан
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
