Орден «Максимо Гомес»

Орден «Максимо Гомес»
Страна	Куба
Тип	Орден
Статус	Вручается
Статистика
Дата учреждения	декабрь 1979

Орден «Максимо Гомес» — государственная награда Республики Куба.

Знак ордена

Орденский знак представляет собой выпуклую серебряную восьмиконечную звезду в виде расходящихся лучей. На середину звезды помещена круглая пластинка, в центре которой — обращенное влево изображение М. Гомеса. По окружности пластинки идет голубая эмалевая лента, на которой между двумя пятиконечными звездочками сделана надпись: «MAXIMO GOMEZ». В нижней части ордена помещены скрещенные мачете. Пластинка обрамлена золотистыми лавровыми и дубовыми веточками, которые у основания соединяются друг с другом.

В центр оборотной стороны ордена тоже помещена круглая накладная пластинка, окаймленная бортиком, а на ней — государственный герб Республики Куба.

По окружности оборотной стороны ордена идет разделенная двумя пятиконечными звездочками надпись: «REPUBLICA DE CUBA CONSEJO DE ESTADO» («Государственный совет Республики Куба»). К ордену «Максимо Гомес» прилагается планка, обтянутая шелковой муаровой лентой с полосами: в последовательности идут голубая, белая, красная, опять голубая и две красные полосы, разделенные узкой жёлтой полоской.

Орден имеет две степени: первую и вторую.

Литература

• В. С. Григорьев. Государственные награды Республики Куба // Геральдика в прошлом, настоящем и будущем: материалы конференции к 20-летию Геральдического семинара при Государственном Эрмитаже. — СПб.: Государственный Эрмитаж, 2000. — С. 13—16.

Ссылки

• В. С. Григорьев. [sovet.geraldika.ru/article/4630 Государственные награды Республики Куба]. Геральдика сегодня (30.09.2003). Проверено 29 октября 2013.

Отрывок, характеризующий Орден «Максимо Гомес»

Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.