Педальное фортепиано
Педальное фортепиано — музыкальный инструмент, разновидность фортепиано, снабжённая ножной клавиатурой по аналогии с органом.
Известно, что на педальном фортепиано играл Моцарт, некоторые из его сочинений сохранили следы использования педальной клавиатуры. Произведения для этого инструмента были написаны также Робертом Шуманом (наиболее известны «Шесть этюдов в форме канонов», нем. Sechs Stücke in canonischer Form, op. 56) и Шарлем Валантеном Альканом. В 1880-е годы ряд сочинений для педального фортепиано написал Шарль Гуно, предназначая их для модной и очаровавшей его исполнительницы Люси Палико.
В XX веке педальное фортепиано вышло из употребления и было практически забыто как концертный инструмент (оставаясь, впрочем, репетиционным инструментом органистов), а репертуар для педального фортепиано стал считаться органным.
В 2001 году итальянский производитель фортепиано фирма Borgato приступила к изготовлению новой, усовершенствованной разновидности педального фортепиано — по сути дела, двойное фортепиано, в котором 37-клавишная ножная клавиатура управляет звукоизвлечением из отдельного комплекта струн[1]. Первым исполнителем на новом инструменте и его пропагандистом стал французский органист и пианист Жан Гийю. В 2010-е годы пропагандистом педального фортепиано стал итальянский пианист Роберто Просседа — по его заказу пьесы для этого инструмента написали несколько композиторов, включая Эннио Морриконе и Майкла Наймана[2]; в 2013 году Просседа записал для Hyperion Records диск с сочинениями Гуно для педального фортепиано с оркестром.
Напишите отзыв о статье "Педальное фортепиано"
Примечания
- ↑ [jeanguillou.artistes.universalmusic.fr/Borgato/body_borgato.html Un nouvel instrument: Le Double Borgato]: Страница на сайте пианиста Жана Гийю (фр.)
- ↑ [www.wsj.com/articles/SB10001424052702304444604577341410677772638#articleTabs%3Darticle Corinna da Fonseca-Wollheim. Playing Heart, Soul and Feet] // The Wall Street Journal, April 25, 2012. (англ.)
Отрывок, характеризующий Педальное фортепиано
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
