Поджог кафе «Чародейка»

Поджог кафе «Чародейка» в Комсомольске-на-Амуре 22 февраля 2001 года
Способ убийства	Поджог кафе
Оружие	банки с «коктейлем Молотова»
Место	Кафе «Чародейка», город Комсомольск-на-Амуре, Хабаровский край
Мотив	Месть и запугивание хозяина кафе
Дата	22 февраля 2001 года
Время	{{{Время}}}
Нападавшие	Евгений Просветов, Павел Ревтов, Станислав Мигаль, Владимир Баженко
Убитые	8
Раненые	более 20
Число убийц	4

Поджог кафе «Чародейка» — террористический акт, совершенный в городе Комсомольск-на-Амуре 22 февраля 2001 года по приказу лидера и исполненный участниками организованного преступного сообщества «Общак».

Предыстория

Идея о поджоге кафе принадлежала вору в законе, лидеру организованного преступного сообщества «Общак» Евгению Васину по кличке «Джем». 20 февраля 2001 года Васин обсудил свой замысел сжечь кафе с другими лидерами группировки — ворами в законе Олегом Шохиревым, Эдуардом Сахновым и Сергеем Лепёшкиным. Лидеры ОПГ рассчитывали таким образом нанести удар по хозяину «Чародейки», крупному предпринимателю и депутату городской думу Эдгарду Зайцеву, который не стал платить «дань» их группировке. В тот же день Евгений Васин приказал кассиру группировки Андрею Макаренко сжечь это кафе, расположенное на первом этаже жилого дома.

Поджог

Вечером 22 февраля к кафе подъехал автомобиль, в котором были пятеро участников «Общака» — Анатолий Гавриленко, Павел Ревтов, Владимир Баженко, Евгений Просветов и Станислав Мигаль. Анатолий Гавриленко ранее приготовил бензин для изготовления горючей смеси, причём в эту жидкость были добавлены сахар и мука, чтобы смесь лучше прилипала к телам жертв. Анатолий Гавриленко остался сидеть за рулём, остальные, надев маски, ворвались в кафе. Бандиты забросали помещение банками с зажигательной смесью, причём одну из банок разбили рядом с чёрным ходом, другую — на столик, где сидело больше всего посетителей, а ещё одну у порога, чтобы отсечь людям дорогу к выходу. Пламя быстро распространилось по заполненному посетителями кафе. Террористы скрылись с места преступления на автомобиле, у кафе остался лишь Баженко, он удерживал выход из кафе, чтобы люди не могли выбраться из здания.

В результате поджога четыре человека сгорели заживо (причем они погибли не от ожогов — у них фактически сгорела плоть, их тела были обуглены до костей), еще четверо умерли в больнице, свыше двадцати людей получили сильные ожоги, многие из них остались инвалидами. У людей, которым удалось вырваться из кафе, прямо на улице слезала кожа. Все погибшие и большинство пострадавших были молодыми людьми в возрасте от 15 до 25 лет. Большинство погибших составляли школьницы.

Через несколько дней после поджога кафе Евгений Васин и его приближённые отмечали праздник в ресторане, который находился напротив сгоревшего кафе «Чародейка».

Аресты, следствие и суд

Убийца Баженко тоже обгорел и не мог обойтись без медицинской помощи. Чтобы правоохранительные органы не вышли через него на остальных, Макаренко и Мигаль убили и его. Макаренко, Ревтов, Мигаль и Просветов были задержаны через несколько дней после поджога. Вор в законе Евгений Васин, по приказу которого был совершен этот теракт, также был задержан по подозрению в этом преступлении. При этом он заявил, что он не причастен к поджогу. Впоследствии Васин умер в СИЗО, так и не дождавшись суда.

Расследование по делу о поджоге кафе проводили следователи генеральной прокуратуры Дальневосточного федерального округа. Объем уголовного дела составлял 47 томов. В судебном разбирательстве принимали участие более 350 свидетелей. Жители Комсомольска-на-Амуре выходили на демонстрации и писали обращения к Президенту России, требуя наказать убийц.

Лидеры «Общака» понимали, что нужно всеми силами отводить от себя подозрения в поджоге, поскольку такое преступление даже в криминальном мире считалось бы ужасным и «беспредельным». В школах и училищах Комсомольска-на-Амуре стали появляться люди, убеждавшие учеников, что «Общак» не имеет к этому преступлению никакого отношения. Был даже организован сбор подписей в защиту четверых убийц, обвиняемых в поджоге.

Все пятеро подсудимых не признали своей вины. Алиби обвиняемым представили их родственники. Организатор поджога Андрей Макаренко заявил суду, что находился в невменяемом состоянии, под воздействием психотропных средств. Однако медицинская экспертиза и проверка видеозаписи следственных действий установили обратное. Макаренко также заявил, что поджог кафе был инсценировкой милиции,устроенной, чтобы «подставить» их группировку. Подсудимый утверждал, что трупы «привезли откуда-то», а пострадавшие (из которых многие остались инвалидами) обгорели вовсе не в «Чародейке».

Осенью 2003 года вор в законе Сергей Лепёшкин, один из тех, с кем Евгений Васин обсуждал идею поджога «Чародейки», осужденный в январе 2003 года на 6 лет за хулиганство, был обнаружен повешенным в камере. Предполагается, что он был убит за то, что получил «звание» вора в законе «не по заслугам».

11 декабря 2003 года Хабаровским краевым судом был оглашен приговор. Все подсудимые были признаны виновными в массовом убийстве, совершенном общеопасным способом, терроризме и умышленном уничтожении чужого имущества. Суд приговорил Макаренко, Мигаля, Просветова и Ревтова к пожизненному заключению, Гавриленко — к 20 годам лишения свободы с отбыванием первых 10 лет заключения в тюрьме каждый. пострадавшие же требовали смертной казни для террористов. У осуждённых было конфисковано имущество в погашение судебных издержек, материального и морального ущерба — всего около 5 миллинов рублей.

В тот же день, 11 декабря, Анатолий Гавриленко был обнаружен в одиночной камере СИЗО Комсомольска-на-Амуре повешенным на шнурках от собственных кроссовок. Рядом с ним лежала предсмертная записка, в которой он прощался с родственниками. Трое других осуждённых, в том числе Макаренко, направили кассационные жалобы в Верховный Суд.

См. также

• Общак (организованная преступная группировка)
• Васин, Евгений Петрович

Ссылки

• [www.kommersant.ru/doc/754501 Газета «Коммерсантъ» — «Чародейка» сгорела на два пожизненных]
• [www.zrpress.ru/incidents/dalnij-vostok_01.01.1996_5074_podzhigateli-charodejki-prosjat-poschady.html ZRPRESS.ru - Поджигатели «Чародейки» просят пощады]
• [www.kommersant.ru/doc/434825 Газета «Коммерсантъ» — Суд не знал меры]
• [www.newsru.com/crime/09dec2003/po.html NEWSru.com — В Хабаровске организаторы пожара, в котором погибли 8 человек, сели пожизненно]
• [gazeta.aif.ru/online/aif/1211/06_02?print Газета «Аргументы и факты» — Жертвы капитала]
• [old.rian.ru/society/20020925/231339.html РИА НОВОСТИ — Дело о поджоге кафе «Чародейка» заслушают в декабре]
• [www.youtube.com/watch?v=MspxXRVpFhw Чистосердечное признание — теракт в кафе Чародейка, Комсомольск на Амуре]
• [argumenti.ru/print/toptheme/n178/40050 Газета «Аргументы Недели» — Комсомольский «Общак»]
• [www.aferizm.ru/stati/crime/archiv_krimdjd/st_k_p_batia.htm Батю хоронят всем миром]

Отрывок, характеризующий Поджог кафе «Чародейка»

«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.