Политическая этика

Политическая этика — один из разделов этики. В центре внимания политической этики находится проблема морали и власти.

История

Платон и Аристотель уделяли политической этике большое внимание.

В Новое время Никколо Макиавелли в своём знаменитом труде «Государь» указал на автономность политики от морали и этим заложил основу сильной традиции, получившей название «макиавеллизм».

Современные исследования в области политической этики испытали сильное влияние теории игр, поскольку концентрируются на проблеме справедливости. Например, большую известность получили работы американского философа Джона Ролза.

Определение

По мнению К. С. Гаджиева, «политическая этика — это нормативная основа политической деятельности, затрагивающая такие основополагающие проблемы, как справедливое социальное устройство общества и государства, взаимные права и обязанности руководителей и граждан, фундаментальные права человека и гражданина, разумное соотношение свободы, равенства и справедливости и т. д.»

Литература

• Баллестрем К. Власть и мораль (основная проблема политической этики) // Философские науки, 1998, № 8.
• Гаджиев К. С. Этика и политика // МЭиМО, 1992, № 3.
• Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск, изд-во НГУ, 1995.
• Сутор Б. Малая политическая этика // Политическая и экономическая этика. — М.: Гранд, ФАИР-пресс, 2001. — С. 27-174.
• Широкова М. А. Политическая этика как наука и учебная дисциплина: многообразие подходов // Известия АГУ, 2008, Серия 4, История и политические науки, Том 1, С. 201—206.

Ссылки

• [krotov.info/lib_sec/18_s/sut/or.htm Сутор Б. Малая политическая этика]
• [izvestia.asu.ru/2008/4-1/poli/TheNewsOfASU-2008-4-1-poli-07.pdf Широкова М. А. Политическая этика как наука и учебная дисциплина: многообразие подходов]

Отрывок, характеризующий Политическая этика

«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.