Пятяри, Иван Викторович

Иван Викторович Пятяри
Дата рождения	4 марта 1921(1921-03-04)
Место рождения	с. Енисейск, ныне Шушенский район, Красноярский край
Дата смерти	5 июня 1949(1949-06-05) (28 лет)
Место смерти	Лунинец
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	авиация
Годы службы	1940—1949
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Викторович Пятяри (4 марта 1921 года — 5 июня 1949 года) — помощник командира 136-го гвардейского штурмового авиационного полка 1-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта, гвардии майор, Герой Советского Союза.

Биография

Пятяри Иван Викторович родился 4 марта 1921 года в селе Енисейск ныне Шушенского района Красноярского края в семье служащего.

Русский. Окончил Красноусольскую среднюю школу, а затем три курса Уфимского кооперативного техникума и аэроклуб в Уфе. Член ВКП(б) с 1944 года.

В Красной Армии с 1940 года. Призвался в армию из посёлка Красноусольск Башкирской АССР. На фронтах Великой Отечественной войны — с июля 1942 года. Служил помощником командира 136-го гвардейского штурмового авиаполка (1-я гвардейская штурмовая авиадивизия, 1-я воздушная армия, 3-й Белорусский фронт).

Гвардии капитан И. В. Пятяри к февралю 1945 года совершил 276 успешных боевых вылетов на бомбардировку различных военных объектов противника. В 15 воздушных боях сбил 3 вражеских самолёта.

Звание Героя Советского Союза присвоено 19 апреля 1945 года.

После войны продолжал службу в ВВС. 5 июня 1949 года в районе города Лунинец Брестской области Белоруссии он погиб в авиационной катастрофе, исполняя служебные обязанности. Там же и был похоронен.

Подвиг

«Будучи помощником командира 136-го гвардейского штурмового авиационного полка (1-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия, 1-я воздушная армия, 3-й Белорусский фронт) гвардии капитан Иван Пятяри к февралю 1945 года, совершил 276 успешных боевых вылетов на бомбардировку различных военных объектов противника. В пятнадцати воздушных боях он сбил три вражеских самолёта.

Своим личным примером увлекает своих подчиненных на славные боевые дела, не жалея своих сил и жизни — во имя быстрейшей победы над немецко-фашистскими захватчиками.

Ещё на Южном фронте в боях на реке Миус им лично было сожжено 17 танков, из них только за один вылет в район Саур-Могильский лично сжег 3 танка, за что командующим 8-й армии в тот же день был награждён орденом Красного Знамени».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом геройство и мужество Пятяри было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» номер 6228.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (19.04.1945);
• орден Ленина (19.04.1945);
• орден Красного Знамени (20.08.1943);
• орден Красного Знамени (29.12.1943);
• орден Красного Знамени (02.02.1944);
• орден Красного Знамени (30.05.1945);
• орден Александра Невского (05.11.1944);
• Орден Отечественной войны I степени (19.05.1944);
• медаль «За оборону Сталинграда» (22.12.1942);
• другие медали.

Память

В Красноусольской школе в честь Героя установлен памятный знак.

Именем героя названы улицы в Красноярске и селе Красноусольский Гафурийского района Республики Башкортостан.

На здании Красноусольской школы № 2, в которой он учился, установлена мемориальная доска.

Литература

• Несокрушимые. — Уфа, 1985.
• Славные сыны Башкирии. — Уфа, 1979, кн. 4.
• Башкирская энциклопедия. Гл. ред. М. А. Ильгамов т. 5. П-С. — Башкирская энциклопедия, 2009. — 576 с. — ISBN 978-5-88185-072-2.

Ссылки

• [region.krasu.ru/node/1189 Иван Викторович Пятяри в народной энциклопедии «Мой Красноярск»].
• [www.agidel.ru/?param1=5613&tab=6 Два Героя из одной школы].

Отрывок, характеризующий Пятяри, Иван Викторович

Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.