Раскрытие (реставрация)

К:Википедия:Страницы на КУЛ (тип: не указан)

Раскрытие (метод реставрации культурного наследия) — вид реставрационно-восстановительных работ культурных объектов, характерен для памятников искусства. Состоит в избавлении культурной ценности от более поздних наслоений. Вмешательство может быть оправдано при наличии более поздних наслоений, скрывающих подлинную историко-культурную ценность, находящуюся в удовлетворительном состоянии. Обязательными условиями являются: отсутствие значительной диффузии между авторскими и не авторскими наслоениями, а также гарантированная сохранность объекта. Все виды деятельности, которые могут прямо или косвенно повлиять на культурный объект, должны проводиться с учетом сохранения уникальности и характерных особенностей объекта. Внесение изменений допустимо при их обоснованности и требует специального разрешения.

Раскрытие как метод реставрации в Венецианской хартии

Венецианская хартия по вопросам сохранения и реставрации памятников и достопримечательных мест считает нужным сохранять наслоения разных периодов, не считая сохранение единого стиля объекта целью реставрации. «Если здание несет на себе отпечатки многих культурных пластов, выявление более раннего пласта является исключительной мерой и может быть произведено при условии, если удаленные элементы не представляют интереса, если композиция после этого свидетельствует о высокой исторической, археологической или эстетической ценности, если состояние сохранности раскрываемого памятника признано удовлетворительным». Реставрация всегда сопровождается составлением документации, отчетами и фотографиями. Все этапы раскрытия должны быть там зафиксированы. Эти материалы должны быть предоставлены в распоряжение исследователей.

Малкин о современной теории реставрации и раскрытии

Однако в конце 1990-х гг. М. Малкин, заведующий сектором теории и истории музейной реставрации Государственного Русского музея, сформулировал принципы теории реставрации последнего времени: «Теория реставрации последнего времени склоняется к принципам консервации. Исходя из этой посылки, можно сформулировать основное понятие как теории, так и практики научной реставрации: художественная ценность присуща лишь оригиналу; поэтому „целью реставрации должна быть консервация и раскрытие оригинала от позднейших, искажающих его поновлений, обеспечение его сохранности для передачи последующим поколениям“».

Примеры раскрытия

Спасо-Преображенский храм Полоцка

• [spas-monastery.by/upload/iblock/276/1-fliuysxsaieaujrksu%20mvnymdfktzncwt%20oeonwmfwujxotoymik%20hvjuzoesos.JPG Фото раскрытия фресок Спасо-Преображенского храма Полоцка]
• [spas-monastery.by/upload/iblock/fef/6-bckoslmkoihtlqtwtd%20tqxukgvepjdq%20efsptlafvoociztbwmfqcd%20lm%20jgryqvpuaijttkzozn%20rhnkjkwo.%20aysllbscaixq%20dyynrsxqhweyesjncfcd%20evppxisxqqouonhg%20gfxn%20bcmguvuxax%20afsqupynnpdbjspq%20zvvwixyudsqx.jpg Раскрытие фрески Спасо-Преображенского храма Полоцка]
• [spas-monastery.by/upload/iblock/084/7-zqmmivzndocwuhfbtd%20jrggbuxyzb%20-%20gwbgnnsvirjlglib.%20sodmrmextfsrer%20slntrbhkwpbgbirjjk%20ymwpzbnthfkmxdxlwp%20mezjtbpujget.jpg Раскрытие другой фрески того же храма]

Примером раскрытия как метода реставрации могут служить работы по раскрытию фресок XII в. Спасо-Преображенского храма Полоцка, которые планируют завершить к 2015 г. По словам научного руководителя работ, реставратора Юрия Малиновского: «Фактически в одном храме мы раскрываем и отслаиваем три слоя живописи: один XII века и два слоя XIХ века. Таких больших объемов отслоений в мире еще никто не делал. Реставраторы сохраняют, укладывая на холсты, живописные слои XIX века, нанесенные во время подновления церкви в 30-е и 80-е годы позапрошлого века. Эти более поздние фрески, однако не менее ценные с исторической и художественной точек зрения, мы отслаиваем от живописи средневековой, укладываем и закрепляем на твердом основании для того, чтобы как можно больше людей смогли увидеть их уже в музейных экспозициях».

Архикафедральный костёл Пресвятой Девы Марии в Минске

Главный католический храм Беларуси. Остался невредимым после двух войн, однако сильно пострадал в советский период: в 1930 г. костёл закрыли, в 1951 г. передали спортивному обществу «Спартак», после чего сделали Домом физкультурника. Для этого снесли 2 башни, переделали фасад, демонтировали алтарь. С 1993 по 1997 проходило восстановление первоначального облика костёла.

Церковь Рождества Богородицы (Маломожейковская церковь), Мурованка

Уникальным памятником белорусской архитектуры является храм неподалёку от деревни Маломожейково Щучинского района Гродненской области. В XXI веке его раскрытием занялись студенты архитектурного факультета БНТУ под руководством доцента Г. А. Лаврецкого. В ходе работ обнаружилось, что план современного здания сильно отличался от изначального. «Так, например, — рассказывал Лаврецкий, — вход в кафоликон в изначальном варианте располагался совсем в другом месте, и нам удалось его обнаружить. Сделать это было не так просто: первые зондажи не давали никаких результатов. А все из-за того, что во время одной из поздних перестроек храма здание по всему периметру было доложено на один кирпич. Только когда мы начали пробивать вход изнутри, он наконец открылся». Самой большой удачей учёный назвал раскрытие готического портала, который был скрыт под более поздней аркой и слоем штукатурки.

Альтернативный взгляд на раскрытие

Важно отметить, что отношение к раскрытию неоднозначно. Нет никаких правил или законов, регламентирующих применение данного метода реставрации культурного наследия, в каждом конкретном случае принимается отдельное решение. Например, если рассматривать пример Спасо-Преображенской церкви Полоцка, то там реставраторы получили вместо 1 фрески 3. При этом появилась возможность любому желающему увидеть фрески XII в. Но если рассмотреть церковь Рождества Богородицы в Мурованке либо Архикафедральный собор в Минске, то станет понятна некоторая настороженность экспертов по отношению к раскрытию: после проведенных работ человечество утратило исторические объекты (в случае с Минском исчезло здание 1957 г.). В истории с восстановлением первозданного вида Мурованковской церкви, сам эксперт проилюстрировал дилемму перед реставраторами: «Теперь исследователям предстоит решить художественную задачу: в какой степени первоначальный вид храма должен быть восстановлен. Как отметил Г. А. Лаврецкий, имеются прекрасные европейские ориентиры. Например, Пречистенская церковь в Вильнюсе, которая по возрасту может равняться с Мурованкой. Декор этого храма полностью раскрыт. Через штукатурки видно древние конструкции. В такой же степени, считает ученый, нужно раскрывать и Маломожейковскую церковь».
В каждом случае раскрытия работы сопряжены с определенным риском: как правило, учёным доподлинно неизвестно, есть ли под этим слоем декора более древний. Вполне может случится, что уничтожив более новый слой, мы не обретем более старый (так как его там никогда не было). И здесь нельзя найти единственно правильный ответ: стоит проводить такие работы или нет.

Дополнительная информация

• [www.oldgazette.ru/ssport/04071957/text2.html Газета «Советский спорт», 4 июля 1957, стр. 2]
• [nwae.spbu.ru/pdf/law/svod.pdf Свод реставрационных правил, Москва, 2011 г.]
• [icon-art.narod.ru/artikle22.html Смирнова Л. М. «Методы современной реставрации»]
• [spas-monastery.by/the_architectural_complex_of_the_monastery/saviour_transfiguration_church/frescoes.php?print=Y Фрески Спасо-Преображенского храма]
• [www.international.icomos.org/charters/wallpaintings_f.pdf Le dégagement de couches picturales, ICOMOS principes pour la préservation et la conservation-restauration des peintures murales]
• [www.international.icomos.org/charters/wallpaintings_e.pdf Uncovering of wall paintings, ICOMOS Principles for the Preservation and Conservation — Restoration of Wall Paintings — 2003]

Отрывок, характеризующий Раскрытие (реставрация)

18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.