Реверсия (психология)
Реве́рсия (от лат. reversio — возврат, обращение) — психологическая защита, выражающаяся в проигрывании жизненного сценария с переменой в нём мест субъекта и объекта[1].
Описание
В основе работы реверсии лежат защитные механизмы проекции и идентификации, хотя она и не сводится к их сумме. Этот механизм срабатывает в тех случаях, когда потребность быть объектом чьих-то действий (заботы, внимания и т. п.) велика, но воспринимается постыдной или опасной. В таких случаях человек может попытаться удовлетворить свою потребность, став субъектом деятельности (заботясь о ком-то, проявляя внимание и т. п.) и идентифицируясь с её объектом.
Замена пассивной позиции на активную является несомненным преимуществом этой защиты, хотя недостатками остаются отсутствие реального удовлетворения, с одной стороны, и отсутствие осознания своей потребности — с другой.
Популярный пример применения этой защиты — забота маленького ребёнка о своей кукле, которую обычно интерпретируют как удовлетворение собственной потребности в заботе. Аналогичным образом ребёнок, зачастую, пытается заботиться и о своём родителе[1]. Подобное поведение обычно интерпретируется окружающими как альтруизм в самой бескорыстной форме, что до определённой степени верно, хотя и без учёта глубинной мотивации личности.
Напишите отзыв о статье "Реверсия (психология)"
Примечания
Литература
- Мак-Вильямс Н. [lib.aldebaran.ru/author/makvilyams_nyensi/makvilyams_nyensi_psihoanaliticheskaya_diagnostika_ponimanie_struktury_lichnosti_v_klinicheskom_processe/makvilyams_nyensi_psihoanaliticheskaya_diagnostika_ponimanie_struktury_lichnosti_v_klinicheskom_processe__0.html Психоаналитическая диагностика: Понимание структуры личности в клиническом процессе] = Psychoanalytic diagnosis: Understanding personality structure in the clinical process. — М.: Класс, 1998. — 480 с. — ISBN 5-86375-098-7.
Отрывок, характеризующий Реверсия (психология)
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
