Революционная социалистическая партия (Швеция)
| Революционная социалистическая партия | |
| Revolutionära Socialistiska Partiet | |
 | |
| Лидер: | |
|---|---|
| Дата основания: | |
| Дата роспуска: | |
| Идеология: | |
| Партийная печать: |
газета «Internationalen» |
Революцио́нная социалисти́ческая па́ртия, РСП (швед. Revolutionära Socialistiska Partiet, RSP) — ультралевая политическая партия в Швеции, действовавшая с 1945 по 1953 год, шведская секция Четвертого интернационала в 1949—1953 годах.
Краткая история
Партия появилась в 1945 году после выхода из Левой социалистической партии (ЛСП) группы во главе с Эвальдом Хёглундом, Готтфридом Нибергом (Gottfrid Nyberg) и Антоном Нильсоном. Тогда она приняла название Независимая рабочая партия, НРП (Oberoende Arbetarpartiet, OAP). Причиной откола был, по мнению группы Хёглунда—Нильсона, прозападный курс ЛСП. НРП начала издание газеты «Vårt Ord» (Наше слово, вышло два номера).
В 1949 году НРП была преобразована в группу «Революционные социалисты», РС (Revolutionära Socialister, RS). Тогда же стала первой шведской секцией Четвёртого интернационала. В следующем, 1950, году группа изменили своё название на РСП. Партия приняла участие в муниципальных выборах 1950 года в Стокгольме, на которых набрала около 1900 голосов. Также активно участвовала в забастовке докеров 1951 года. Издавала газету «Internationalen» (вышло два номера).
В соответствии с решением Мирового конгресса Четвёртого интернационала 1951 года об энтризме в социал-демократические и коммунистические партии, РСП должна была влиться в социал-демократическую партию. Активисты организации выступили против этого решения. Организация фактически прекратила своё существование в 1953—1954 годах.
Напишите отзыв о статье "Революционная социалистическая партия (Швеция)"
Ссылки
- [www.trotskij.se/content.php?article.115 Революционная социалистическая партия] (краткое описание) (швед.)
Отрывок, характеризующий Революционная социалистическая партия (Швеция)
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
