Резня князей
Резня князей (серб. Сеча кнезова) — массовое убийство 70 видных сербов янычарами, что стало поводом к началу Первого сербского восстания.
В 1801 году власть в Белградском пашалыке захватили четверо командиров янычар (дахий). Они разделили пашалык на четыре части, разоряли население налогами и поборами, усилили эксплуатацию крестьянства, разрушали торговые связи, что вызвало резкое неприятие среди сербского населения. В условиях власти дахий сербы начали готовить восстание против них[1].
Во время тайной подготовки к восстанию сербы отправляли представителей в приграничные города Австрийской империи для покупки пороха и свинца. Когда обер-кнез Валевской нахии Алекса Ненадович попробовал заручиться помощью Австрийской империи, командиры янычар решили упредить возможное восстание сербов, перебив сербских старейшин и представителей духовенства. Во второй половине января 1804 года начались аресты и казни видных сербов. Среди убитых янычарами были Алекса Ненадович, Илия Бирчанин, Марко Чарапич, Хаджи Рувим и другие, всего более 70 человек[2].
Эти события стали поводом для восстания, решение о котором было принято 15 февраля 1804 в селе Орашац. Его вождем был выбран Карагеоргий, ветеран австрийского фрайкора и опытный воин. Восстание началось почти одновременно по всему Белградскому пашалыку. Благодаря своему значению в сербской истории, оно также известно как «Сербская революция»[3].
Напишите отзыв о статье "Резня князей"
Примечания
- ↑ [www.rastko.rs/rastko-bl/istorija/corovic/istorija/7_2.html Почетак устанка у Србији] (серб.). Проверено 6 июля 2016.
- ↑ История Югославии. Том 1, 1963, с. 310.
- ↑ Чиркович, 2009, с. 225.
Литература
- История Югославии. — Москва: Издательство Академии Наук СССР, 1963. — Т. 1. — 736 с.
- Чиркович Сима. История сербов. — М.: Весь мир, 2009. — 448 с. — ISBN 978-5-7777-0431-3.
Ссылки
- [www.rastko.rs/rastko-bl/istorija/corovic/istorija/7_1.html Зачеци устанка у Србији] (серб.). Проверено 6 июля 2016.
- [www.rastko.rs/rastko-bl/istorija/corovic/istorija/7_2.html Почетак устанка у Србији] (серб.). Проверено 6 июля 2016.
Отрывок, характеризующий Резня князей
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
