РоАЗ-5236
| Производитель: | Ростовский автобусный завод |
| Годы пр-ва: | С 2008 по 2011 год |
| Сборка: | РоАЗ |
| Класс: | Низкопольный городской автобус |
| Тип(ы) кузова: | Несущий, вагонной компоновки |
| Длина: | 11 870 мм |
| Ширина: | 2 500 |
| Высота: | 2 920 |
| Колёсная база: | 6400 мм |
| Колея задняя: | 1826 мм |
| Колея передняя: | 2101 мм |
| Масса: | 18 200 |
| Макс. скорость: | 90 км/ч |
| Похожие модели: | Волжанин Ситиритм-12, НефАЗ-52994, ЛиАЗ-5292, ЛиАЗ-5293 |
РоАЗ-5236 — российский городской низкопольный автобус большого класса производства Ростовского автобусного завода. Предназначен для крупных городов с интенсивным пассажиропотоком. Выпускался с 2008 года по 2011 год.
Автобус комплектовался двигателем Deutz (Евро3), портальными («низкопольными») мостами ZF типа AV-132/87, автоматической коробкой передач ZF типа Ecomat.
По состоянию на июль 2010 года выпущено около ста автобусов РоАЗ-5236, все они эксплуатируются в Ростове-на-Дону. Автобус имеет вариант с тремя дверьми, без двери в заднем свесе кузова.
История создания модели
Автобус РоАЗ-5236 производился на заводе Красный Аксай, в Ростове-на-Дону. Об организации автобусного производства на данной промышленной площадке группой ТагАЗ было объявлено в мае 2007 года, а в августе 2008 года на Московском международном автотранспортном форуме в Крокус-Экспо был впервые представлен серийный образец, причём на выставку прибыл автобус с заводским номером 000020. Столь быстрое освоение новой модели стало возможно благодаря сочетанию нескольких факторов: накопленного опыта группы ТагАЗ в производстве коммерческой техники (на заводе РЗГА производятся грузовые автомобили и автобусы Hyundai County); использование проекта модели, разработанного украинским ВАТ «Укравтобуспром» (в советские годы — ВКЭИ «Автобуспром», г. Львов); примененение в конструкции автобуса надёжных и проверенных комплектующих ведущих мировых производителей —- Deutz, ZF, позволяющих сократить время доработки и доводки модели.
Разработкой машины РоАЗ занимался совместно с львовским ВАТ «Укравтобуспром». Машина представляет собой основательно переработанную модель Укравтобуспром ТУР А181, представленную ещё в 1998 году (единственный экземпляр работает ныне в львовском аэропорту). Вторая попытка производства этой модели состоялась в 2006 году днепропетровским заводом Южмаш, но также осталась в единственном опытном экземпляре (ЮМЗ А186). На сегодняшний день РоАЗ-5236 является самым массовым и самым современным воплощением данной базовой модели. Машина имеет характерную компоновку и внешний вид благодаря размещению двух двухстворчатых дверей и накопительных площадок в пределах колёсной базы (самом комфортном месте салона автобуса), сиденья размещены на подиумах, под которыми скрыты элементы подвески, пневмосистемы, топливный бак. Внешний вид автобуса был доработан в Германии, оттуда же поставляются элементы остекления, электротехники, двигатель, портальные мосты, коробка передач и рулевое управление.
Рыночные перспективы и производственный план модели были сильно скорректированы экономическим кризисом 2008 года. До конца первого года планировалось выпустить двести автобусов, в реальности эта цифра не достигнута до настоящего времени (июль 2010). Модель предназначалась прежде всего для удовлетворения нужд южных регионов России, в первую очередь, активно развивающихся Ростовской области и Краснодарского края, особенно в условиях подготовки к Сочинской олимпиаде 2014 года. В настоящее время выпущенные автобусы работают в Ростовских транспортных предприятиях, причём для Ростова эта модель не очень удобна, поскольку в городе применяется принцип входа пассажиров через переднюю дверь с оплатой проезда водителю, вследствие чего заложенный потенциал модели (четыре двери) не используется.
Стоимость модели ниже, чем конкурирующих низкопольных Волжанина СитиРитм и HефАЗ-VDL, однако выше, чем у ЛиАЗ-5292.
Технические характеристики
| Технические характеристики | |
| Колёсная формула | 4х2 |
| Кузов | Несущий, вагонной компоновки |
| Количество дверей | 4 |
| Ширина дверей | 1 200 |
| Ресурс кузова, лет | 12 |
| Общее число мест (8 чел/м²) | 106 |
| Число мест для сидения | 25 |
| Радиус разворота, м | нет данных |
| Максимальная скорость, км/ч | 90 |
| Контрольный расход топлива, л/100 км | нет данных |
| Тормозная система | пневматическая |
| Длина, мм | 11 870 |
| Ширина, мм | 2 500 |
| Высота, мм | 2 920 |
| База, мм | 6 400 |
| Полная масса, кг | 18 200 |
| Высота потолка в салоне | нет данных |
| Вентиляция | Естественная через люки и форточки |
| Система отопления | радиаторного типа |
| Мост | ZF-AV132/87, портальный с колесными редукторами |
| Комплектуется двигателями | Deutz BF6M1013FC |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи по транспорту желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "РоАЗ-5236"
Примечания
Отрывок, характеризующий РоАЗ-5236
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.
