Сейсмическое воздействие

Сейсмическое воздействие — специализированное понятие, которое в практике расчетов на сейсмостойкость характеризует колебательное движение грунта при землетрясении , создающее кинематическое возбуждение колебаний исследуемого объекта.

• Сейсмовоздействие (сокращенный термин) представляет собой следующий динамический процесс.

Переносное ускорение колеблющегося основания (единой опорной платформы) сообщает объекту инерционные нагрузки, вызывая в нём ответные колебания. При этом сейсмическое воздействие в общем случае представляется трехкомпонентными акселерограммами (записями ускорения во времени) для двух горизонтальных и вертикального направлений.

Акселерограммы могут представляться либо инструментальными записями произошедших землетрясений (естественных и искусственных, продолжительностью 5—30 секунд), либо синтезированными записями (функциями), обобщающими в себе спектральные свойства реальных землетрясений, выражаемые обобщенными спектрами ответа. Для целей проектирования акселерограммы могут быть нормированы по максимальному (пиковому) ускорению в соответствии с интенсивностью (балльностью) землетрясения, о чём будет сказано ниже. Для лучшего восприятия данной статьи полезно также ознакомиться с краткой специальной терминологией, принятой в области антисеймического проектирования, а также с [seismos-u.ifz.ru/glossary.htm сейсмологической терминологией].

Источник воздействия

Упрощённо земная кора представляет собой твёрдую сферическую оболочку с неравномерными инерционными, упругими, диссипативными и прочностными свойствами. Нарушение прочности (разрядка механических напряжений) оболочки в некоторой её зоне создает локальное высвобождение потенциальной энергии деформации. Инициируются местные затухающие колебания оболочки, распространяющиеся от очага возмущения подобно волнам от упавшего на воду предмета. Такие колебания представляют собой сложный нестационарный процесс, в котором сильнее всего проявляются низшие (до 20—30 Гц) собственные частоты и формы. Из них наибольший спектральный отклик (максимумы спектров ответа) дают частотные составляющие, находящиеся в диапазоне 1—10 Гц.

Количественные показатели

Традиционное в сейсмологии представление интенсивности (силы) землетрясения с помощью описательных факторизованных пунктов, образующих ту или иную шкалу, чаще 12-балльную (Меркалли, MSK-64, EMS-98), не позволяет ни количественно, ни качественно оценивать сейсмическое воздействие, как физическое явление. Именно поэтому для целей проектирования была введена уровневая градация максимальных горизонтальных ускорений на поверхности земли при землетрясении различной балльности. Применительно к 12-балльной сейсмической шкале укоренились следующие нормативные соотношения баллов и ускорений:

землетрясениям с интенсивностью ___ 6, __ 7,__ 8,__ 9, __10 __ баллов назначаются максимальные (пиковые) ускорения акселерограмм,

соответственно равные значениям _ 0.05, _ 0.1, _0.2, _0.4, _0.8 _ (в долях ускорения свободного падения, g).

Данный ряд соотношений может быть продолжен в обе стороны, однако это не имеет практического смысла. Землетрясения ниже 6 и выше 10 баллов не рассматриваются в качестве проектных ситуаций. Первые не опасны капитальным строениям, а вторые настолько разрушительны, что обеспечивать для них сейсмостойкость объектов нецелесообразно, а то и просто невозможно. Из приведенных соотношений видно, что сила сейсмического воздействия, с повышением интенсивности землетрясения на один бал, удваивается. Наблюдаемая здесь степенная зависимость по основанию 2, указывает на существенную нелинейность сейсмической шкалы в отношении действующих на объекты соответствующих нагрузок, которые напрямую зависят от ускорений колеблющегося основания. Указанные сейсмические ускорения используются только в их фиксированных, без какой-либо интерполяции, значениях. В противном случае у баллов сейсмичности появились бы дробные доли, чего, в отличие от значений магнитуд, не бывает.

Проектные уровни

Сейсмостойкие объекты проектируют в соответствии с установленной для площадки их строительства балльности. Например, для площадки с сейсмичностью 8 баллов расчеты объектов будут выполняться с использованием акселерограмм, нормированных (масштабированных) к максимальному ускорению 0.2g. При этом, например, значение 0,19g будет сочтено недопустимым, а значение 0.3g — необоснованно завышенным. Повысить (или понизить) расчетные нагрузки можно только в два раза, путём согласованного повышения (понижения) сейсмичности сразу на один бал. Иного пути пока не предусмотрено. Сейсмическое районирование осуществляется исключительно в баллах, что предопределяет весьма условное и огрубленное задание уровней проектного сейсмического воздействия. Очевидно, что это плохо согласуется с характеристиками реальных землетрясений, где не бывает фиксированных и резко дискретных уровней.

Компоненты воздействия

При выборе проектного сейсмического воздействия специалисты часто сталкиваются с неопределенностью в соотношении вертикальной и горизонтальной составляющих ускорения — так называемом V/H (Vertical / Horizontal) соотношении. Измерениями установлено, что горизонтальные ускорения в большинстве случаев преобладают над вертикальными. Обратное может иметь место только в относительно небольшой эпицентральной зоне землетрясения, где крупные поселения людей и промышленные объекты оказываются крайне редко. При этом, чем дальше от эпицентра землетрясения, тем больше преобладает горизонтальное ускорение — является наиболее опасным для зданий и сооружений — над вертикальным. Возможно это результат некого внутреннего V—>H преобразования форм и энергии колебаний земной поверхности. Так это или нет, но неоднократно замечено, что наибольшие разрушения происходят, к сожалению, не в эпицентре землетрясений, а на некотором удалении от него и на значительно более обширных территориях, где еще велика общая интенсивность колебаний.

Несмотря на то, что почти всё стоящее на земле, в том числе здания и сооружения, обладает большей устойчивостью по отношению к вертикальным нагрузкам, нежели к горизонтальным, пренебрегать учетом вертикальных сейсмических ускорений и реальными V/H соотношениями не разумно. На практике V/H соотношения иногда приходится принимать по неким формальным условиям, например: 2/3, 1/2, 0. Первое значение может применяться при проектировании оборудования тепловых электростанций (ТЭС, см. [www.remontnik.ru/docs/7246/?page=32 п.11. РД 10-249-98]), второе значение использовалось в теплоэнергетике до 2000 года и применяется теперь в проектировании строительных конструкций атомных электростанций (АЭС, см. [www.docload.ru/Basesdoc/8/8078/index.htm#i354891/ п.3.5 ПНАЭ Г-5-006-87 ]), а последнее значение (0) используется в строительстве для многих типов каркасных и кирпичных зданий (см. [www.pojar.ru/?mod=SiteArticles&act=2&article_id=229&item_id=2 пп.2.2-2.4 СНиП II-7-81]). V/H соотношения, заложенные в трехкомпонентные аналоговые акселерограммы, для расчета оборудования АЭС (обязательно) и ТЭС (по усмотрению заказчика) определяются техническим заданием на проектирование.

Пора исправлять ошибки

Необъяснимо, но факт. В сообщениях средств массовой информации о произошедших землетрясениях в течение многих лет бессчётное количество раз повторяются примерно одни и те же ошибки, например:

« … произошло землетрясение силой 6 баллов по шкале Рихтера …»;

« … магнитуда колебаний в эпицентре достигала 7,3 балла по шкале Рихтера »;

« По сведениям ИТАР-ТАСС, в отдельных районах страны мощность землетрясения могла достигать 8 баллов по шкале Рихтера »

… и т. п.

Невежество подобных сообщений никак не проходит, и, к большому сожалению, оно продолжает прививаться населению. Давно бы пора средствам информации провести собственный и публичный «ликбез» по этому вопросу, восприняв следующие несложные понятия, а именно:

1. Балльной шкалы интенсивностей Рихтера не существует; им была предложена эмпирическая формула для определения одного из видов магнитуд землетрясения;
2. Магнитуда — безразмерный параметр, который весьма приближенно, простым десятичным значением (от 1 до 9) характеризует энергию землетрясения в его очаге (фокусе, гипоцентре);
3. Эпицентр землетрясения находится на земной поверхности, над гипоцентром;
4. Интенсивность землетрясения на отдаленных от эпицентра территориях можно оценивать только в целых значениях баллов в рамках 12-балльной шкалы (любой из принятых — все эти шкалы принципиально не отличаются друг от друга);
5. Для эпицентра допускается определять условную балльность путём прибавления к магнитуде величины 2.5—3 с последующим округлением до целого значения (указывать интервалы баллов, например, 8—9, некорректно);
6. Сообщение типа: «… землетрясение с магнитудой … по Рихтеру и эпицентром в … », — пожалуй, является оптимальным в информационных сводках о произошедшем землетрясении.

Однако можно сказать с определенностью: общественности, строителям, специалистам в области сейсмостойкого проектирования не так уж важна информация об энергиях землетрясений и их очагах. Куда важнее информация о реальной интенсивности сейсмического воздействия, о том какие уровни ускорений были у прошлых землетрясений и какие ускорения вообще возможны на нашей планете; какие она может выдержать сама и какие — наши рукотворные творения.

Почему важно знать уровни ускорения

Даже при вполне корректном сообщении о землетрясении мы не получим действительно полезной информации об уровнях сейсмического воздействия на отдаленных от эпицентра территориях. А ведь элементарным и понятным показателем уровня воздействия является зарегистрированное на земной поверхности значение максимального горизонтального ускорения (Am), выраженное в долях g и дополненное V/H соотношением. Именно ускорение по законам механики создает инерционную нагрузку, разрушающую объекты при землетрясении. Получив информацию об ускорениях сейсмического воздействия, любой умеренно образованный человек сможет определить долю веса здания, действующую на него горизонтально в виде инерционной перегрузки. Эта доля определяется просто: она равна __ 3Am__, где 3 — осредненный коэффициент повышения ускорения в спектре ответа сейсмического воздействия для частоты, находящейся в диапазоне 1—10 Гц. Надо отметить, что низшие собственные частоты зданий и наземных сооружений в большинстве случаев попадают в этот наиболее неблагоприятный при землетрясениях диапазон.

Например, сообщается, что средний уровень горизонтального сейсмического ускорения в таком-то населенном пункте (городе, поселке) составил величину 0.33g. Это где-то между 8- и 9-балльными нормированными уровнями (см. выше). Тогда условная горизонтальная инерционная перегрузка всех зданий там достигла 1.0g. А это соответствует их полной весовой нагрузке, которую здания восприняли бы, будучи приведенными в горизонтальное положение. Конечно, неспециалисту трудно оценить прочность и устойчивость здания в таком виде, но, представив свой жилой дом хотя бы на мгновение повернутым горизонтально, человек вряд ли бы с оптимизмом воспринял эту ситуацию, и отчетливо понял бы, в каком бедственном положении оказываются люди при таком землетрясении. Зная этот простой способ сейсмической оценки и имея возможность получать необходимую информацию, он смог бы уже лучше оценивать надёжность своего жилища на случай возможного землетрясения, а значит, более осознанно отстаивать своё право на сейсмическую безопасность. Если бы это было так, то, возможно, не было бы таких ужасных последствий, как, например, при землетрясениях в Спитаке и в поселке Нефтегорск (Сахалинская область).

Получение акселерограммы

На сейсмостанциях по-прежнему применяют во многом устаревшие сейсмографы, разработанные много десятилетий назад. С помощью их показаний устанавливаются так называемые изосейсты, определяется местоположение эпицентра, гипоцентра, вычисляется магнитуда землетрясения. Надо отметить, эта информация довольно быстро предается гласности. Данных же об интенсивности (балльности) землетрясения на охваченных им территориях обычно нет, поскольку балльность оценивается путём визуального анализа разрушений, повреждений и т. д., а на это требуется довольно много времени, вполне достаточного для утраты общественного интереса к произошедшему землетрясению. Если оно было разрушительным, то в первые дни широко освещается информация о количествах жертв и пострадавших, о материальном ущербе, о работе спасателей, о реакции официальных лиц … Данных об уровнях сейсмических ускорений не бывает никогда.

База данных сейсмического воздействия

Качественные записи акселерограмм землетрясения являются очень большой редкостью. Если акселерограммы и записывают, то лишь на сейсмостанциях и, как правило, вдалеке от разрушенных населенных пунктов. Найти эти записи (не в виде картинки, а в форме оцифровки) нельзя даже в Интернете. Создается впечатление, что эта информация является государственной или ведомственной тайной. Но ведь это не так, и надо надеяться, что ситуация вскоре изменится. Этому должна способствовать лучшая осведомленность общества и, в первую очередь, его технически образованной части, в проблемах сейсмической безопасности. В какой то мере на это может повлиять и изложенная здесь познавательная информация.

Поскольку акселерограммы землетрясений являются базовыми характеристиками сейсмического воздействия, их по праву можно назвать основой многих научных исследований в области антисейсмического проектирования объектов жизнедеятельности человека, а значит важным фактором нашей будущей сейсмической безопасности. Уже существует мощные вычислительные комплексы с совершенными компьютерными программами, реализующими прогрессивные конечно-элементные схемы математического моделирования, с помощью которых можно выполнять расчеты сейсмостойкости самых сложных конструкций. Получив качественную и всеобъемлющую общедоступную информацию (всемирную базу данных) о реальных сейсмических воздействиях (совместных трехкомпонентных записях акселерограмм), ученые и специалисты смогут совершить, наконец, прорыв в сторону резкого повышения надежности и ответственности всех антисейсмических решений.

См. также

• Модель сейсмического воздействия "СА-482"
• Сейсмическая нагрузка

Примечание

Основные концептуальные положения, касающиеся понятия «сейсмическое воздействие» и использованные в данной статье, сформировались в области отечественного энергетического машиностроения в 70-х — 80-х годах прошлого века. Совместно с другими аспектами антисейсмического проектирования они нашли своё отражение в следующих, кроме указанных в ссылках, нормативных документах.

1. РТМ 108.020.37—81 (переиздание с Изменением №1 1985 г.) Оборудование атомных энергетических установок. Расчет на прочность при сейсмическом воздействии. —Л.: НПО ЦКТИ, 1986, 35с.
2. РТМ 108.031.114—85. Котлы паровые стационарные. Нормы расчета на прочность при сейсмическом воздействии. —Л.: НПО ЦКТИ, 1986, 57 с.
3. ПНАЭ Г-7-002-86. Нормы расчета на прочность оборудования и трубопроводов атомных энергетических установок. — М.: Энергоатомиздат, 1989, с.115—118, с.487—504.

Отрывок, характеризующий Сейсмическое воздействие

Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.