Струминский, Борис Владимирович

Борис Владимирович Струминский
Дата рождения:	14 августа 1939(1939-08-14)
Место рождения:	Малаховка, Московская область, СССР
Дата смерти:	18 января 2003(2003-01-18) (63 года)
Место смерти:	Киев, Украина
Страна:	СССР СССР→Украина Украина
Научная сфера:	физика элементарных частиц
Место работы:	МИАН, ОИЯИ, ИТФ НАН Украины
Учёная степень:	доктор физико-математических наук
Альма-матер:	МГУ
Научный руководитель:	Н.Н. Боголюбов

Борис Владимирович Струминский (14 августа 1939, Малаховка, Московская область, РСФСР — 18 января 2003, Киев, Украина) — советский и украинский физик, работавший в области теоретической физики элементарных частиц.

Биография

Борис Струминский родился в посёлке Малаховка Ухтомского (ныне Люберецкого) района Московской области 14 августа 1939 года. Его отец — академик АН СССР Владимир Васильевич Струминский, занимавшийся исследованиями в области аэродинамики, летательных аппаратов и теоретических основ самолётостроения.

После окончания школы Борис Струминский поступил на физический факультет Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, который окончил в 1962 году.

С 1962 по 1965 год Струминский был аспирантом Математического института имени В. А. Стеклова АН СССР, а с 1965 года — младшим научным сотрудником того же института. В 1965 году он защитил кандидатскую диссертацию на тему «Высшие симметрии и составные модели элементарных частиц».

С 1966 года Струминский начал свою работу в Объединённом институте ядерных исследований в Дубне научным сотрудником Лаборатории теоретической физики, а с 1967 года — старшим научным сотрудником.

В 1971 году Борис Струминский был переведён в Институт теоретической физики АН УССР (ныне Институт теоретической физики имени Н. Н. Боголюбова НАН Украины), где он и работал до конца своей жизни — сначала старшим, а затем ведущим научным сотрудником. В 1973 году Струминский защитил докторскую диссертацию на тему «Конечно-энергетические правила сумм и дуальная резонансная модель».

Научные результаты

Основные научные результаты Бориса Струминского связаны с кварковой структурой адронов — элементарных частиц, подверженных сильному взаимодействию. В его двух работах 1965 года (вторая из которых была написана в соавторстве с Н. Н. Боголюбовым и А. Н. Тавхелидзе) для кварков предлагалось ввести новое квантовое число, впоследствии получившее название «цвет». Эта идея позднее легла в основу квантовой хромодинамики — теории, описывающей сильное взаимодействие элементарных частиц.

Многие публикации Бориса Струминского посвящены различным проблемам, связанным с исследованием структуры и взаимодействия адронов и ядер. По этой тематике им было опубликовано около 100 научных работ.

Некоторые публикации

• Б. В. Струминский. Магнитные моменты барионов в модели кварков. Препринт ОИЯИ P-1939, Дубна, 1965.
• N. N. Bogolyubov, B. V. Struminsky, A. N. Tavkhelidze. On the composite models in theories of elementary particles. Preprint JINR D-1968, Dubna, 1965.
• Б. В. Струминский, А. Н. Тавхелидзе. Кварки и составные модели элементарных частиц. В книге: Физика высоких энергий и теория элементарных частиц. с.625—634. Киев: Наукова Думка, 1967.
• V. A. Matveev, B. V. Struminsky, A. N. Tavkhelidze. [dx.doi.org/10.1016/0031-9163(66)90160-0 Dispersion sum rules and SU(3) symmetry]. Physics Letters, 22, No.2, 146 (1966).
• А. Н. Валл, Л. Л. Енковский, Б. В. Струминский. [www1.jinr.ru/Archive/Pepan/1988-v19/v-19-1/5.htm Взаимодействие адронов при высоких энергиях], Физика элементарных частиц и атомного ядра (ЭЧАЯ), т.19, с.180—223, 1988.

Ссылки

• [color.bitp.kiev.ua Color of Quarks — Workshop in memory of B.V. Struminsky (May 16—17, 2013, Kiev)], Bogolyubov Institute for Theoretical Physics
• В. А. Матвеев, [color.bitp.kiev.ua/File0001.PDF B память o Бopисе Bладимиpoвичe Стpyминском]
• F.V. Tkachov, [arxiv.org/abs/0904.0343 A contribution to the history of quarks: Boris Struminsky’s 1965 JINR publication], arXiv:0904.0343

Отрывок, характеризующий Струминский, Борис Владимирович

Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.