Трансакционные издержки

Не следует путать с операционными затратами — запрос «Операционные издержки» перенаправляется сюда.

Трансакцио́нные изде́ржки — затраты, возникающие в связи с заключением контрактов (в том числе с использованием рыночных механизмов); издержки, сопровождающие взаимоотношения экономических агентов. Выделяют следующие

• издержки сбора и обработки информации,
• издержки проведения переговоров и принятия решений,
• издержки контроля,
• издержки юридической защиты выполнения контракта пользованием рынка.

Трансакционные издержки являются центральным понятием неоинституциональной экономики и Теории трансакционных издержек. Рональд Коуз, проводя мысленный эксперимент, описывающий экономику без трансакционных издержек, показал, что в таком случае действие социальных институтов становится неважным (соответственно неважными становятся экономические формации), так как люди могут договориться о любом выгодном решении без затрат.
Трансакционные издержки являются следствием сложности окружающего мира и ограниченной рациональности экономических субъектов и зависят от того, в какой координационной системе проводятся экономические операции. Слишком высокие трансакционные издержки могут помешать осуществлению экономического действия. Социальные и государственные институты (например, биржа) позволяют снизить эти издержки при помощи формальных правил и неформальных норм. Последние составляют деловую культуру.

Деловая культура напрямую зависит от общей культуры в стране. Страны с высокой общей культурой демонстрируют высокий уровень деловой культуры, как следствие предпринимательской активности населения, и соответственно высокий уровень развития экономики. При этом нужно отметить синергетическое влияние. т.е. высокий уровень развития экономики страны дает возможность развивать общую культуру населения в целом и деловую культуру в частности.

Структурная дифференциация трансакционных издержек

Трудность совершения трансакций при нагромождении институциональной среды связывается с избыточными или излишними трансакционными издержками, вопреки представлению, что жёсткость механизмов, норм и правил социально-экономического взаимодействия способно облегчить подобные действия. Результатом абсолютной институционализации экономического пространства становится столь же полная определённость, детерминированность поведения согласно заданному институциональному протоколу. Трансакционные издержки при этом не только сохраняют силу, но и наращивают своё присутствие. Обратная ситуация, когда институтов явно не хватает, сопровождается аналогичным ростом трансакционных затрат, однако уже вследствие нарастающей неизвестности и непредсказуемости сложившейся обстановки. В итоге, структурированное представление трансакционных издержек подразумевает их деление на две связных компоненты:

• нормальную (безрисковая часть затрат)
• рецертативную (рисковый / неопределённостный элемент затрат).

Тем самым, возникают нормальные и рецертативные трансакционные издержки.
Нормальные издержки описывают естественный или фоновый уровень в некотором роде неустранимых и обязательных расходов, связанных с совершением или закреплением трансакции. Этот уровень не является постоянным и перманентно изменяется с течением времени, отличается между видами экономической деятельности и обособленными территориями концентрации такой деятельности (подробное развитие идеи трансакцоёмкости можно проследить на примере России и ряда регионов в публикациях Е. А. Кузьмина). Этимология происхождения понятие рецертативных трансакционных затрат связана с термином recerte (по аналогии с лат. certe, означающим «определённо»), которое используется для обозначения условной единицы измерения неопределённости. Именно неопределённость и возникающий с ней объективный риск приводят к необходимости институционального расширения, а следовательно, и к некоторому росту трансакционных издержек после перехода точки оптимальности институциональной конструкции для заданной организационно-экономической системы.

Примеры

Табачная фабрика при производстве загрязняет воздух. Жители близлежащих домов в сумме готовы потратить на избавление от дыма 100 единиц денег; установка оборудования, решающего данную проблему, стоит 75 единиц денег, однако в связи с тем, что жильцов, обладающих необходимым уровнем деловой культуры мало, затраты на то, чтобы договориться, составляют 30 единиц денег. В результате оборудование не устанавливается, потому что суммарные денежные и трансакционные издержки больше 100 единиц.

См. также

• Теория трансакционных издержек
• Теорема Коуза

Отрывок, характеризующий Трансакционные издержки

«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).