Троицкий собор (Глухов)
Поделись знанием:
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.
На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
| Православный храм | |
Троицкий собор
Троїцький собор | |
 Троицкий собор в Глухове | |
| Страна | Украина |
| Город | Глухов |
| Конфессия | Православие |
| Тип здания | Собор |
| Архитектурный стиль | Украинское барокко |
| Автор проекта | Неизвестно |
| Строитель | Квасов А.В, Савич Ф. |
| Основатель | Глуховские казаки |
| Первое упоминание | 1657 год |
| Дата основания | 1657 год |
| Строительство | 1720—1805 годы |
| Состояние | Снесен по решению органов власти в 1962 году |
Троицкий собор (укр. Троїцький собор) — бывший главный храм в городе Глухове. Известность получил в связи с тем, что именно в этом храме была наложена анафема на гетмана Украины Ивана Мазепу. Был возведен казаками и местными жителями в 1657 году, вначале как деревянный.[1] Храм неоднократно горел. В 1962 году был окончательно снесен по решению органов государственной власти, и на его месте разбит сквер.
Содержание
История храма
Вначале был построен как деревянный. В 1720 году было принято решение о его перестройке из кирпича. Предполагалось что «его длина будет 15 саженей, высота до купола 9 саженей, а чертежи и пропорции как господин Гетман Скоропадский соизволит: на строительство выделить 750 рублей, кроме этого муку, крупу, мясо и масло на прокорм».[2] Рассказывая о судьбе Троицкого собора архиепископ Филарет Гумилевский приводит перечень происшествий при его строительстве:
- В 1720 году было запланировано строительство Троицкого каменного храма взамен деревянного. Средства выделило российское правительство. Однако после смерти И. Скоропадского работы почти прекратились;
- Только в 1746 году закончили разборки деревянного собора и заложили новый;
- В 1748 году произошёл пожар, и почти все, что успели построить, и заготовленные материалы сгорели;
- В 1759 году здание, наконец, довели до покрытия, но построенная колокольня упала, при этом разрушила угол храма, а на стенах возникли трещины;
- Строительство возобновили только в 1765 году, привлекая к работе архитектора А. Квасова, но после этого он заболел и поручил надзор за строительными работами своему ученику Ф. Савичу;
- В 1784 году строительство почти закончили, но снова произошёл пожар, и в соборе сгорело все, что могло гореть;
- Только в 1805 строительство храма было закончено.[2]
В конце 30-х годов XX века собор был забран у верующих и полностью пришёл в упадок. В 1962 году местная власть снесла Троицкий храм, мотивируя тем, что вид собора портит город, и на этом месте устроила сквер. При этом рядом с Троицкой церковью, находились ещё три церкви, которые сохранились до сих пор и являются памятниками архитектуры XVIII столетия.[3]
Напишите отзыв о статье "Троицкий собор (Глухов)"
Примечания
- ↑ «Початий побудовою від жителів глухівських, отаманів і війтів і всього посполитcnва глухівського». Віроцький В. Д., Карнабіда А. А., Киркевич В. Г. Монастірі та храми землі Сіверської.// У Глухові, у городі в усі дзвони дзвонять. Київ: «Техніка», 1999. — С. 136
- ↑ 1 2 Архиепископ Филарет Гумилевский. Историко — статистическое описание Черниговской епархии, в 7 книгах. — Чернигов: Земская типография. — 1873—1874. — Книга 7. — С. 276
- ↑ Віроцький В. Д., Карнабіда А. А., Киркевич В. Г. Монастірі та храми землі Сіверської.// У Глухові, у городі в усі дзвони дзвонять. Київ: «Техніка», 1999. — С. 137—139
См. также
Литература
- Историко — статистическое описание Черниговской епархии, в 7 книгах. — Чернигов: Земская типография. — 1873—1874.
- Віроцький В. Д., Карнабіда А. А., Киркевич В. Г. Монастірі та храми землі Сіверської. Київ: «Техніка», 1999.
- Україна козацька. 2003—2006 роки. Збірник статей. Донецьк: «Наука і освіта», 2007.
Ссылки
- [hlukhiv.com.ua/articles/history/istoricheskie_svedeniya_o_gluhove.html Исторические сведения о городе Глухове]
Отрывок, характеризующий Троицкий собор (Глухов)
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.
На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
