Обрушение строящегося дома в Таганроге (2012)

Обрушение строящегося дома в Таганроге — техногенная катастрофа, случившаяся в Таганроге в 2012 году, при строительстве жилого дома по адресу улица Чехова 57, на перекрёстке улицы Чехова и Украинского переулка.

О катастрофе

Разрешение на строительство трёхэтажного многоквартирного жилого дома с магазином и подземной автостоянкой на перекрёстке улицы Чехова и Украинского переулка было подписано главным архитектором Таганрога Андреем Максименко 5 марта 2012 года.

Здание строилось методом несъемной опалубки.

Обрушение строящегося здания произошло в 18 часов 12 минут 13 декабря 2012 года.

Информация об обрушении поступила в отделение поисково-спасательной службы Таганрога 13 декабря 2012 года в 18 часов 15 минут по Московскому времени. На разбирании завалов работали 4 отделения ПСП Таганрога, таганрогская пожарная охрана и полиция. Помощь оказывали бригады МЧС ЮФО: подразделения из Ростова-на-Дону, Азова, Новошахтинска, Краснодара, Ейска, военнослужащие 495 Спасательного центра п. Ковалёвка.

По информации министерства строительства Ростовской области ЧП произошло во время строительных работ на четвертом этаже, в то время, как по проекту дом являлся трехэтажным.

20 декабря 2012 года на заседании постоянной комиссии городской Думы Таганрога по строительству, градорегулированию и муниципальной собственности заместитель мэра Таганрога Юрий Корниенко заявил, что лично он, не будучи экспертом, обнаружил при осмотре развалин 12 нарушений, и этот факт говорит ему о том, что дом возводился абсолютно бесконтрольно.

Решением мэра Таганрога Владимира Прасолова, 15 декабря в городе объявлен траур по погибшим при обрушении дома.

Жертвы

В результате катастрофы погибло 5 человек, пострадало 14 человек. Погибли А. В. Кучеренко, Р. А. Довлетов, Ю. С. Ефремов, Д. А. Казанцев, А. Г. Роменский. Трое из погибших — жители Таганрога, ещё двое — жители Неклиновского района Ростовской области, возраст погибших — от 20 до 37 лет.

Компенсации пострадавшим

В связи с произошедшей трагедией было решено выплатить семьям погибших и пострадавших материальную компенсацию. Из бюджета Ростовской области семьям погибших было обещано выплатить по одному миллиону рублей, пострадавшим — по триста тысяч рублей. Из бюджета Таганрога семьям погибших было обещано выплатить по двести тысяч рублей, получившим тяжёлые повреждения по сто тысяч и получившим повреждения средней тяжести по пятьдесят тысяч рублей.

Мнения специалистов о случившемся

Председатель таганрогского отделения Союза архитекторов России Борис Пополитов считает, что «в случившемся виновата, во-первых, погоня за деньгами, стремление застройщика сэкономить, побыстрее и подешевле построить, подороже продать. Ему нашептали, что дешевле будет построить методом несъемной опалубки, но в Таганроге нет специалистов, который умели бы строить по этой технологии. Надо понимать, что мы живем не в Германии: там, где нужен, к примеру, бетон определенной марки, у нас льют непонятно что. Рабочую силу привлекали с улицы. Ну, и самое главное — были допущены серьезные ошибки при проектировании, конструктивных чертежах и в процессе строительства».

Эксперт в области строительства Евгений Абрашин заявил корреспонденту газеты «Аргументы и факты»: «Согласно Градостроительному кодексу, здания высотностью до трёх этажей не являются объектами капитального строительства и для их возведения не требуется проектная документация, которую необходимо предоставлять для прохождения экспертизы в государственные контролирующие органы. Очень часто застройщики пользуются этим и идут на хитрость: получают разрешения на строительство трёхэтажного здания, а сами ради дополнительной прибыли в нарушение закона возводят четырёх- и пятиэтажки».

Следствие

На следующий после катастрофы день, 14 декабря 2012 года, губернатор Ростовской области Василий Голубев уволил руководителя региональной службы государственного строительного надзора Ростовской области Дмитрия Позднева.

Прораб и подрядчик стройки были задержаны 15 декабря 2012 года, против них было возбуждено уголовное дело по статье 216 УК РФ (нарушение правил безопасности строительных работ, повлекшее смерть двух и более лиц).

В январе 2013 года из-за рухнувшего дома было возбуждено уголовное дело против главного архитектора Таганрога Андрея Максименко, поскольку, по мнению прокуратуры Ростовской области, он подписал разрешение на строительство, чего делать было ни в коем случае нельзя. Разрешение было выдано им незаконно.

Фактического хозяина рухнувшего дома Владислава Акименко (по документам все оформлялось на его супругу) удалось задержать только в январе 2013 года, поскольку сразу же после трагедии он выехал за границу. В середине января Акименко сам пришел в следственное управление СК России по Ростовской области, чтобы ответить на все вопросы. После допроса предпринимателя задержали.

В марте 2013 года судом по ходатайству следствия было принято решение об отстранении от занимаемой должности заместителя главы администрации города Таганрога по вопросам архитектуры и градостроительства Юрия Корниенко с целью проведения объективного расследования и исключения возможности воспрепятствования установлению истины по делу.

26 июня 2014 года стало известно о том, что следствие закончено и дело передано в Таганрогский городской суд для рассмотрения по существу. Главному архитектору Таганрога Андрею Максименко предъявлено обвинение по статье «Превышение должностных полномочий», заместителю главы администрации города по вопросам архитектуры и градостроительства Юрию Корниенко — по статье «Халатность», застройщиков Владислава Акименко, Олега и Александра Токаревых обвиняют в нарушении правил безопасности при проведении строительных работ.

По мнению следствия, причиной обрушения здания явилась совокупность преступных деяний главного архитектора города Таганрога Андрея Максименко, незаконно выдавшего разрешение на строительство объекта, застройщика Владислава Акименко, не осуществлявшего строительный контроль и превысившего параметры разрешенного строительства, подрядчика Олега Токарева и прораба Александра Токарева, нарушивших правила безопасности при ведении строительных работ, а также заместителя Главы Администрации города Таганрога Юрия Корниенко, осведомленного об имеющихся нарушениях в ходе строительства, но не принявшего в связи с этим каких-либо мер.

Обвинительное заключение утвердил прокурор Таганрога. Если вина чиновников и строителей будет доказана, то им грозит наказание от трёх до десяти лет лишения свободы. Как заявил официальный представитель прокуратуры Ростовской области, «Были приняты все возможные меры для установления обстоятельств совершенного преступления, проведены сложные комплексные экспертизы, позволившие установить причины обрушения строящегося дома. К сожалению, ими явились не только нарушения, допущенные при производстве строительных работ, но и ненадлежащее исполнение своих обязанностей, а также явное превышение полномочий должностными лицами администрации Таганрога».

Бывший главный архитектор Таганрога Андрей Максименко заявил журналистам, что не считает себя виновным в произошедшем, объясняя причины произошедшей трагедии «комплексом сложившихся обстоятельств».

Судебное разбирательство

Предварительные слушания по уголовному делу были проведены в Таганрогском городском суде 16 июля 2014 года.

На октябрь 2014 года судебное разбирательство продолжалось. Трое из пяти обвинияемых находились под стражей: строители Токаревы, арестованные в декабре 2012 года, и Акименко, взятый под стражу в конце января 2013 года.

См. также

• Трансвааль-парк
• Обрушение торгового центра «Maxima» в Риге
• Обрушение Басманного рынка
• Обрушение здания в Саваре

Отрывок, характеризующий Обрушение строящегося дома в Таганроге (2012)

– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.