Ухналь

Ухна́ль (от нем. Hufnagel через польск. hufnal — подковный гвоздь) — специальный плоский гвоздь для прикрепления подков к копытам . Ухналь состоит из головки, шейки, штифта (или клинка) и острия .

Ковать лошадь — подковывать, подшивать подковы ухналями к копыту.

Стандарты выпуска

В соответствии с ГОСТ 1217-77 подковные гвозди изготовляются шести размеров, по номерам: 4, 5, 6, 7, 8, 9.

Длина гвоздя:

• № 4 — 45 мм;
• № 5 — 52 мм;
• № 6 — 55 мм;
• № 7 — 59 мм;
• № 8 — 64 мм;
• № 9 — 70 мм .

Гвозди применяются для крепления:

• № 4 — подков № 0 и № 00;
• № 5 — подков № 1 и № 2;
• № 6 — подков № 2,5 и № 3;
• № 7 — подков № 3,5 и № 4;
• № 8 — подков № 4,5 и № 5;
• № 9 — остальных номеров подков .

Требования к изделию

При изготовлении ухналей строгие требования предъявляются к качеству и твёрдости металла, так как при использовании слишком мягкого металла возможно повреждение кожи копыта лошади вследствие изгиба гвоздя при креплении подковы, а применение очень твёрдого металла приводит к ломке крепёжного элемента .

Поверхность ухналя не должна иметь неровностей и шероховатостей, а его конец всегда делается заострённым. На его острие имеется скос для того, чтобы при забивании в роговую стенку копыта ухналь вышел наружу на нужной высоте.

См. также

• Подкова

Ссылки

• [www.kdvorik.ru/base.php?id=236 Энциклопедия конника]. Конный дворик. Проверено 29 апреля 2010. [www.webcitation.org/66vpXlH1v Архивировано из первоисточника 15 апреля 2012].
• [www.loshadi.ru/cgi-bin/maine.cgi?page=eqarty&link=00009K:0010P0 Подковные гвозди]. Лошади.ru. Проверено 2 мая 2010. [www.webcitation.org/67v4IklGL Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Ухналь

В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.