Садриев, Фоат Миннеахметович

Фоат Садриев
тат. Садриев Фоат Миннәхмәт улы
Имя при рождении:	Садриев Фоат Миннеахметович
Дата рождения:	10 марта 1941(1941-03-10) (83 года)
Место рождения:	Татарская АССР, Муслюмовский район, д. Большой Чекмак
Гражданство:	СССР, Россия
Род деятельности:	писатель, драматург
Годы творчества:	с 1970
Дебют:	«У райских ворот», 1970

Садриев Фоат Миннеахметович (тат. Садриев Фоат Миннәхмәт улы) — член Союза писателей, заслуженный деятель искусств Республики Татарстан.

Биография

Родился 10 марта 1941 года в деревне Большой Чекмак Муслюмовского района Татарской АССР. После окончания Большечекмакской семилетней и Шугановской средней школы работал продавцом в хозяйственном магазине, заведующим сельской библиотекой. В 1963—1970 годах — журналист в Муслюмовской и Сармановской районных газетах. В 1970—1972 годах заведовал учебно-консультативным пунктом Лаишевского сельхозтехникума в Муслюмове. С августа 1972 по сентябрь 1981 года Ф. Садриев — редактор Муслюмовской районной газеты «Авыл утлары».

Без отрыва от основной работы закончил заочное отделение Казанского государственного университета по специальности «Татарский язык и литература». В 1981—1982 годах учился на одногодичных театральных курсах при министерстве культуры РСФСР в Москве.

Член Союза писателей с 1981 года.

Творчество

Фоат Садриев — автор около двух десятков сценических произведений, привлёкших внимание режиссёров театров. Первая его пьеса под названием «У райских ворот» была напечатана в альманахе «Идел» в 1970 году.

Сотрудничал с Альметьевским драматическим театром. На сцене этого театра ставились его пьесы: «Эх вы, парни!..», «Открой же окно своё», «Кондырлы кодачасы», «Солёный мед», «Ты — соловей, я — берёза», «Девушки нашей деревни», «Хуршида, Муршида, Рашида», «Гром в ясный день» и т. д.

Фоат Садриев — признанный прозаик. Его перу принадлежат многочисленные рассказы, юморески, повести («Дело Шахзаманова»; «Из дневника Зубайды», «Спасибо, папа!», «Человек, который не смеется» и т. д.).

В 1992 году Фоат Садриев опубликовал свой первый роман — «Утренний ветер».

Награды и звания

• Заслуженный деятель искусств Республики Татарстан (1991)
• Лауреат Государственной премии Республика Татарстан им. Габдуллы Тукая (2010)

Ссылки

• [kitap.net.ru/sadriev.php Татарская электронная библиотека]

Отрывок, характеризующий Садриев, Фоат Миннеахметович

Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?