Храм Бэла в Пальмире

Достопримечательность

Храм Бэла в Пальмире

Не следует путать с храмом Баалшамина.

Храм Баала в Пальмире — храм, посвящённый местному верховному богу Баалу, входил в состав комплекса руин древнего сирийского города Пальмиры, являлся главной святыней города. Храм представлял из себя своеобразный гибрид восточной и античный архитектур: планировка была выполнена в стиле храмов Ближнего Востока, а фасады — по образцу греческих и римских храмов. Построен в 32 году нашей эры (одно из самых древних сооружений города).

30 августа 2015 боевики радикальной террористической группировки Исламское государство произвели взрыв на территории Храма, разрушив его центральное строение практически полностью.

Экстерьер

Храм Баала был расположен в центре обширного открытого двора святилища. Святилище располагалось на высокой террасе площадью 64 050 м², окруженной стенами из каменных блоков. Стены украшали небольшие колонны. Двор со всех сторон окружали крытые портики, опиравшиеся на два ряда колонн. С западной стороны находились главные ворота, украшенные скульптурами и пропилеями.

Главный храм святилища Баала

Располагался на ступенчатом основании, центральное помещение прямоугольной формы было окружено со всех сторон колоннадой, при этом на торцах здания — в два ряда. Центральный вход в храм находился не с торцовой, как это было принято в античных храмах, а с продольной стороны. Вход выделен мощными пилонами, покрытыми каменными рельефами.

Интерьер

Внутреннее пространство главного храма представляло собой большой зал, не разделённый никакими колоннадами или стенами. Свет в него проникал через расположенные почти под самой кровлей прямоугольные окна. В центре торцовых стен сохранялись огромные ниши, в которых когда-то находились статуи богов. Раньше храм был покрыт плоской кровлей, но к моменту окончательного разрушения от неё ничего не осталось, сохранялись лишь остатки ведущих на крышу угловых лестниц.

Галерея

• Bassel-bel-3.jpg

  Реконструкция храма

• The Temple of Bel, Syria 02AM2807.jpg
• The Temple of Bel, Syria 02AM2814.jpg
• The Temple of Bel, Syria 02AM2822.jpg
• The Temple of Bel, Syria 02AM2836.jpg
• The Temple of Bel, Syria 02AM2828.jpg
• The Temple of Bel, Syria 02AM2850.jpg
• The Temple of Bel, Syria 02AM2885.jpg
• The Temple of Bel, Syria 02AM2876.jpg
• The Temple of Bel, Syria 02AM2864.jpg

Отрывок, характеризующий Храм Бэла в Пальмире

«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?