ЦНИИ-27

ЦНИИ-27 / ВЦ-1 МО СССР (в/ч 01168) — первый советский вычислительный центр, предназначенный для решения особо важных задач Министерства обороны СССР на основе использования вычислительной техники.

Был создан в 1954 году для нужд Министерства обороны СССР. Первым руководителем ВЦ-1 являлся Анатолий Иванович Китов.

Центр размещался вначале в Артиллерийской академии имени Дзержинского, а затем по адресу: 123007, Москва, 1-й Хорошёвский проезд, д. 5, Войсковая часть 01168.

В начале существования в ВЦ-1 МО СССР имелось три научных отдела:

• отдел эксплуатации ЭВМ «Стрела» (была установлена в 1956 году, на ней делались расчёты орбит всех запускаемых в СССР искусственных спутников Земли и др. задачи);
• отдел эксплуатации ЭВМ «Интеграл»;
• отдел программирования;

и так называемая обслуживающая группа.

ВЦ-1 обеспечил выполнение баллистических расчётов запусков всех первых спутников и первых четырёх пилотируемых космических полётов [www.allrus.info/main.php?ID=550658&ar3=505].

В ВЦ-1 МО СССР была разработана ЭВМ «М-100», являвшейся в то время самой быстродействующей ЭВМ в СССР.

Выпускался «Сборник научных трудов в/ч 01168 Министерства обороны».

Ссылки

• [www.osp.ru/os/2008/05/5205980/ Д-р техн. наук Георгий Миронов, "Первый ВЦ и его основатель" // Журнал «Открытые системы», № 5, 2008.]
• [specnabor1953.narod.ru/avtor/fotoUvarovUG.htm Фото: ЭВМ "Стрела" ВЦ-1 МО, 1956 год]

Отрывок, характеризующий ЦНИИ-27

Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.