Церковь Благовещения Пресвятой Богородицы (Тула)

Старообрядческий храм
Церковь Благовещения Пресвятой Богородицы
Здание храма в настоящее время
Страна	Россия
Город	Тула, ул. Демидовская, 37
Конфессия	Старообрядчество
Архитектурный стиль	Древнерусский стиль
Автор проекта	С.М. Серебровский
Строительство	1912—1914 годы
Состояние	Закрытый храм

К:Википедия:Ссылка на Викисклад непосредственно в статье

Церковь Благовещения Пресвятой Богородицы — храм старообрядцев беглопоповского согласия в Туле.

История

Закладка храма в древнерусском стиле по проекту архитектора С. М. Серебровского состоялась в 1912 году. Строительство, продолжавшееся 2 года, финансировал купец Василий Никитич Салищев, а в 1914 храм был освящён. В храме было три предела и величественный четырёхъярусный иконостас, а также колокольня. На территории храма находилось ещё два здания в древнерусском стиле. В одном находилась просферная и котельная храма, а в другом часовня-крещальня.

В 1938 году храм закрыли, внутри его разделили на комнаты, а колокольню разобрали. Во время Великой Отечественной войны, в связи с исключительной прочностью здания, в нём размещался городской комитет обороны. Сейчас в нём располагается «Тулгорсвет». Несмотря на многочисленные просьбы православной старообрядческой общины Тулы, храм не возвращен верующим.

Ссылки

• [sobory.ru/article/?object=02149 Старообрядческая церковь Благовещения Пресвятой Богородицы] на сайте Sobory.ru

Отрывок, характеризующий Церковь Благовещения Пресвятой Богородицы (Тула)

По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.