Чадаев, Алексей Викторович

Алексе́й Ви́кторович Чада́ев (р. 30 сентября 1978) — российский журналист и общественный деятель.

Биография

В 1998 году окончил Государственную академию славянской культуры. В 2004 г. защитил кандидатскую диссертацию по культурологии (тема диссертации - «Влияние развития новых информационных сред на формирование информогенных субкультур»).

С 1993 года — ответственный секретарь, главный редактор журнала «Славия». В сентябре-октябре 1993 г. участвовал в обороне Верховного Совета РФ после его роспуска указом Президента № 1400, в качестве помощника на общественных началах депутата ВС В. В. Аксючица.

В 1997 году был одним из сопредседателей «Комитета 20 декабря», проводившего митинг против введения в Москве повременной оплаты за телефонную связь (первый в истории России политический митинг, организованный посредством электронных сетей — FIDO и др.)

В 1997—1998 годах — сотрудник группы советников первого вице-премьера Правительства РФ Бориса Немцова, автор идеи [www.nemtsov.ru/ сайта Немцова]. В 1998—2000 годах — руководитель интернет-группы Немцова. Впервые осуществил регистрацию общероссийского политического движения («Россия Молодая») на базе сообщества участников интернет-форумов.

В 1999 году — руководитель орготдела движения «Россия молодая» (к одноименной молодежной организации отношения не имеет, движение в 1999 г. вошло в состав блока Союз Правых Сил). Затем — заместитель руководителя пресс-службы московского предвыборного штаба СПС. Один из идеологов и организаторов проводившейся СПС кампании «Москва без Лужкова».

В 2000-2001 годах создал и редактировал антипутинский сайт «Дутый Пу». Сайт прекратил обновляться в 2002 году, был удален в 2006 году.

В 2000—2002 гг. руководитель интернет-направления ИД «Работа для вас», продюсер кадрового интернет-сервиса Rabota.ru. Параллельно выступал с публикациями на сайте Правого Клуба (www.conservator.ru).

В 2002 г. — политический и парламентский обозреватель еженедельника «Консерватор».

В 2002—2004 годах — заместитель главного редактора издания Globalrus.ru.

В 2003 г. председатель клуба и президент фонда «Новые правые». После выборов в Госдуму предпринял попытку создания на основе клуба общероссийской партии «Новые правые». Затем руководство перешло к Владимиру Шмелёву, а организация впоследствии вошла в состав партии «Гражданская сила».

В 2004—2006 годах — заведующий отделом политики в «Русском журнале», с августа 2006 года до февраля 2008 года — заместитель главного редактора.

С 2004 г. по 2008 г. — сотрудник Фонда Эффективной Политики (президент ФЭП — Г. Павловский)

В 2005—2009 годах — член Общественной палаты, входил в состав комиссии по вопросам регионального развития и местного самоуправления (глава комиссии — В. Л. Глазычев). Принимал участие в экспертизах стратегий регионального развития нескольких десятков субъектов РФ.

Автор книги «Путин. Его идеология». В книге, опубликованной в 2006 году, предпринята попытка разбора идеологии Президента Владимира Путина, опирающаяся на тексты посланий президента Федеральному Собранию. «Сделать более понятной логику действий и бездействий российской власти эпохи Путина» — так определил цель книги автор.

С 2008 года — доцент Института русской истории РГГУ.

В 2009 году — главный редактор портала Liberty.ru, один из соучредителей Центра Модернизационных Решений (ЦМР), экспертной группы при партии «Единая Россия».

С сентября 2009 по май 2010 был референтом Управления внутренней политики Администрации Президента.

В статье «Апология сурковства» Чадаев сообщил, что «писал изначальную версию того текста, который в итоге получил название „Стратегии-2020“».

С декабря 2009  — член Президентского кадрового резерва.

С июня 2010 года по 7 апреля 2011 — руководитель политического департамента ЦИК ВПП «Единая Россия» со статусом заместителя руководителя ЦИК.

В феврале 2011 года оказался в центре скандала, во время общения с известным оппозиционером Алексеем Навальным заявив в своём микроблоге в Twitter: «Навальный, отсоси у бородатой выхухоли!». Это сообщение было процитировано десятком других пользователей, после чего Чадаев заявил, что это было «оценочное суждение». Это выражение отсылало к недавнему скандалу с участием самого Навального, который назвал «Единую Россию» «партией жуликов и воров».

8 апреля 2011 года Алексей Чадаев написал заявление об уходе с поста руководителя политического департамента партии и замруководителя Центрального исполкома партии «Единая Россия». Причиной Чадаев назвал опубликованный им 16 марта [www.chadayev.ru/blog/2011/03/16/positio/ текст в блоге], где он осудил позицию Кремля и президента Медведева по ливийскому вопросу («Я считаю попытку кремлёвских обитателей присоединиться к хору осуждающих Каддафи ошибкой, которая может стоить Медведеву политического будущего»). По информации РБК, увольнение произошло по итогам совещания у первого зам­главы администрации президента Владислава Суркова. Через год, в апреле 2012 года, Чадаев заявил о своём выходе из партии «Единая Россия».

С мая 2013 г. — учредитель и генеральный директор Аналитического Центра «Московский Регион».

Преподаёт в РАНХиГС (старший преподаватель кафедры территориального развития, факультет госуправления).

Семья

Женат, есть дочь Даша 2001 г.р.

Произведения

• План Путина. Словарь политических терминов. / Совместно с Кириллом Логиновым' — М: Европа, 2007.

Ссылки

• [www.chadayev.ru/ Официальный сайт]
• Алексей Чадаев в «Твиттере»
• [facebook.com/alexey.chadayev Официальная страница Алексея Чадаева] (рус.) в социальной сети Facebook
• [liberty.ru/columns/Blog-realista Блог Алексея Чадаева на liberty.ru]
• [old.russ.ru/authors/chadaev.html Публикации в «Русском журнале»]
• [my.mail.ru/mail/chadayev Официальная страница Алексея Чадаева] в социальной сети «Мой мир@Mail.Ru»

Отрывок, характеризующий Чадаев, Алексей Викторович

– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.