Шпайерский договор
Договор в Шпайере — мирный договор между двумя венгерскими королевствами, известными в историографии как Королевская Венгрия, во главе с Максимилианом II, и Восточно-Венгерское королевство, управляемое Яноше Жигмондом Запольяи, и ратифицированный V Шпайерским Рейхстагом в 1570 году. Запольяи сложил номинальные полномочия короля Венгрии, однако Максимилиан признавал Яноша Жигмонда как «князя Трансильвании», а взамен трансильванский правитель признал Габсбурга королём Венгрии с сохранением Трансильвании в вассальной зависимости от Венгерского королевства[1][2].
Также, согласно условиям договора, Янош II Жигмонд Запольяи получил титул princeps Transsylvaniae et partium regni Hungariae dominus — князь Трансильвании и правитель части Венгрии[3].
Данный договор подтверждал принцип единой Венгрии: Парциум и Трансильвания передавались Яношу II, но как имперскому князю. Запольяи контролировали Затисье и до этого, но договор позволил им владеть этой территорией без страха, что Габсбурги оспорят власть рода Запольяи. В некотором смысле Запольяи обменяли титул на территорию.
С подписанием договора в Шпайере Восточно-Венгерское королевство прекратило своё существование, разделившись на Парциум и Княжество Трансильвания.
Напишите отзыв о статье "Шпайерский договор"
Примечания
- ↑ Anthony Endrey, [books.google.com/books?ei=a9K0T9OtNsjf8APq7-AI&id=ewYiAAAAMAAJ The Holy Crown of Hungary], Hungarian Institute, 1978, p. 70
- ↑ Andrew Pettegree, [books.google.co.uk/books?id=ZdSVnJDClesC&pg=PA192&dq=Eastern+Hungarian+Kingdom+1570&hl=en&sa=X&ei=IwW1T8PUFMGV8QOx-dneDw&ved=0CDQQ6AEwAA#v=onepage&q=Eastern%20Hungarian%20Kingdom%201570&f=false The Reformation World], Routledge, 2000, p. 192
- ↑ István Keul, [books.google.co.uk/books?id=5J09mqMWiogC&pg=PA40&dq=1538+Eastern+Hungarian+kingdom&hl=en&ei=izZiTuHiAoOM-wa0_s3_CQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CDIQ6AEwAQ#v=onepage&q=1538%20Eastern%20Hungarian%20kingdom&f=false Early modern religious communities in East-Central Europe: ethnic diversity, denominational plurality, and corporative politics in the principality of Transylvania (1526–1691)], BRILL, 2009, p. 61
Отрывок, характеризующий Шпайерский договор
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
