Шугай

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Шугай — старинная русская национальная женская одежда[1].

Шугай — короткая верхняя одежда. Единственная приталенная женская одежда в допетровской России. Шугай имел вид кофты с отрезной по талии спинкой. В передней части шугая был диагональный разрез. Сзади нижняя часть шугая (баска) от талии была собрана в пышные сборки.

Шугай имел длину до бедер. Длинные сужающиеся рукава собирались от кисти руки до локтя в мелкие складки. Шугай мог иметь меховой воротник или меховую опушку.

Его носили внакидку и в рукава. Часто надевали только в один левый рукав, накидывали его на правое плечо и придерживали правой рукой.

Бугай — разновидность шугая без рукавов[2].

Напишите отзыв о статье "Шугай"



Примечания

  1. Шугаем иногда называли душегрейку
  2. Рудаков В. Е. Бугай, одежда // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Литература

  • Киреева Е. В. «История костюма. Европейский костюм от античности до XX века.» Москва. Просвещение. 1976


Отрывок, характеризующий Шугай

Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.