Шёблад, Эрик Карлссон

Эрик Карлссон Шёблад (швед. Erik Carlsson Sjöblad; 28 августа 1647, Хальмстад — 31 мая 1725, Гётеборг) — шведский адмирал, участник войны за Сконе, барон.

Биография

Родился 28 августа 1647 года в Хальмстаде в семье генерала Карла Шёблада и Марии Шерны.

В молодые годы поступил на службу к англичанам. После возвращения в Швецию его в 1674 году произвели в майоры Адмиралтейства, а затем в адмирал-лейтенанты (1676). В том же 1676 году он становится адмиралом и адмиралтейц-советником.

В ходе войны за Сконе Шёблад командовал гётеборгской эскадрой шведского флота. 31 мая 1677 года его эскадра встретилась неподалёку от острова Мён с флотом датского адмирала Нильса Юэля. Датчане находились с наветренной стороны и к тому же их матросы были лучше обучены. В ходе продолжительного сражения, завершившегося утром 1 июня, адмиральский корабль был захвачен, а сам Шёблад попал в плен. Он вернулся на родину лишь в 1679 году уже после окончания войны.

В 1689 году Шёблад был назначен ландсхёвдингом Блекинге, а в 1700 году губернатором Бохуслена. Его пребывание на последнем посту было отмечено растратами государственных средств. В итоге состояние лена пришло в столь плачевное состояние, что была назначена следственная комиссия во главе с Густавом Крунъельмом. Надворный суд в 1711 году приговорил Шёблада к смертной казни, однако Карл XII смягчил наказание, заменив казнь пожизненным заключением. В 1718 году был помилован королевой Ульрикой Элеонорой.

Умер 31 мая 1725 года в Гётеборге.

С 1681 года был женат на баронессе Шарлоте Регине Палбитски.

Источники

• Nordisk familjebok. B. 17. — Stockholm, 1925.
• Svenskt biografiskt handlexikon. — Stockholm, 1906.

Отрывок, характеризующий Шёблад, Эрик Карлссон

– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.